164
Формирование Тридцать шестого корпусного авиационного отряда продолжалось более двух месяцев. Как ни странно, не хватало летчиков, а не аэропланов. Последние изготавливались на Одесском авиационном заводе Анатры, на котором сейчас трудилось около двух с половиной тысяч человек, в количестве до восьмидесяти единиц в месяц, если не было проблем с двигателями. Проблемы были постоянно. Мне пришлось ждать выпуск пилотов и наблюдателей в Севастопольской офицерской школе авиации. Кстати, в Симферополе еще один авиационный завод Анатры. Начали его строить весной, незадолго до моего выпуска, и сейчас уже работает. Артур Антонович в этом плане человек деловой. Он сманил в Симферополь почти сотню работников вместе с директором завода у конкурента «Первого российского товарищества воздухоплавания С. С. Щетинина и Ко», расположенного в Петрограде, как теперь официально называют столицу Российской империи. С этого и начнутся ее беды и закончатся после обратного переименования. Пострадавший обвинил Анатру в саботаже. Завели уголовное дело, в ходе которого выяснилось, что предыдущий работодатель платил почти вдвое меньше и с длительными задержками. На новом месте директор-перебежчик получал двадцать две тысячи в год.
Мы с Артуром Антоновичем частенько пересекались на аэродроме «Школьный». Я там с девяти утра и до часу-двух дня отбывал службу, потому что делать было нечего, а он приезжал посмотреть на испытания новых моделей. Сам не летал, даже пассажиром. Видимо, насмотрелся, как разбиваются другие, и решил не рисковать.
— Не хотите полетать на моем новом аэроплане «анасал (Анатра-Салмсон) — дсс»? — как-то предложил он.
Это была улучшенная версия «анасал-дс», на которой вместо стопятидесятисильного радиального двигателя с водяным охлаждением «салмсон» поставили версию на сто шестьдесят лошадиных сил. Сотовый радиатор был подвешен под передней кромкой верхнего крыла. Корпус полностью обшит фанерой. Спереди стационарный пулемет «виккерс» с синхронизатором, а у наблюдателя — «льюис» на шкворне. Запас топлива на три с половиной часа. Бомбовая загрузка — четыре по три четверти пуда (двенадцать килограмм) каждая или более легкие на тот же вес.
Я опробовал аэроплан «анасал-дсс», разогнавшись на малой высоте до ста пятидесяти пяти километров в час. Как меня заверили, с наблюдателем и бомбами будет развивать сто тридцать. Пострелял из пулемета, убедившись, что пули не попадают по лопастям. Недостатков было два: не обшит фанерой снизу капот двигателя и шасси слабенькое. Я услышал, как жалобно хрустнули стойки, хотя коснулся земли мягко. На счет капота мне заявили, что так сделали из-за специфичного выхлопа двигателя, а стойки шасси и колеса пообещали укрепить.
— Взяли бы вы такой, если бы был выбор? — спросил напрямую, глядя мне в глаза, господин Анатра.
Видимо, врут ему постоянно и беспощадно.
— Конечно, — без колебаний ответил я. — Он лучше, чем мой «с-16» и ваши «ньюпоры» и «фарманы».
На Одесском заводе изготавливали не только свои модели, но и иностранные по лицензии.
— Тогда после доделки передадим его вам, — пообещал Артур Антонович.
Из благодарности я посоветовал ему:
— Вы бы перевели часть капитала во франки или фунты и положили на счет в заграничном банке. Чует мое сердце, что скоро будет революция, и это всё у вас отберут.
— Вот и мой инженер-конструктор месье Элиз Декамп тоже говорит, что скоро грянет революция, готовится сразу же улететь, — поделился господин Анатра.
— У французов в этом отношении богатейший опыт, — подсказал я.
Получив через неделю аэроплан с усиленным шасси, я облетал его основательно. Хороший получился самолет: быстрый, маневренный, надежный. Захотелось прямо в тот же день смотаться на фронт и проверить в деле. К сожалению, пришлось остаться в Одессе
К тому времени начали прибывать техники и мотористы, и я перебрался в казарму, покидая ее только на выходные, чтобы отмыться основательно и выспаться без гула авиационных двигателей. Слишком долго надо было добираться из гостиницы до аэродрома и обратно. Да и меня начало тошнить от самодовольных рож постояльцев «Бристоля» и особенно посетителей ресторана по вечерам. Для этих людей война была мать родна, богатели, как и жрали, в три горла.