— Добрый день! — поздоровался я, поменяв шлем на шляпу и выпрыгнув из аэроплана.
Это приветствие на всех славянских языках звучит похоже, не перепутаешь.
— Добэр дан! — ответил он.
— Оставлю аэроплан на пару часов. Присмотришь? Я заплачу по франку за каждый час, — медленно произнося слова, чтобы собеседник понял, сказал я.
— Конечно, не беспокойтесь, пан, — согласился он на словенском.
— Не подскажешь, где поймать извозчика и где гостиница «Старый Тишер»? — спросил я.
— Там, — показал он рукой, — на перекрестке возле таверны стоят извозчики, а «Старый Тишер» за мостом Змия, возле железнодорожного вокзала.
Двуместная пролетка была с обтянутым черной, потрескавшейся кожей сиденьем и извозчик казался помолодевшим братом Павлина.
Я сказал, куда мне надо, и предложил:
— Заплачу серебряный швейцарский франк или остановимся возле какого-нибудь банка, поменяю на австрийские кроны. Или какая у вас сейчас валюта?
— Говорят, скоро динар выпустят, но пока кронами расплачиваемся, — сообщил извозчик. — Серебро возьму любое. Садитесь, пан,
Мост Змея оказался каменным с двумя позеленевшими бронзовыми драконами по обе стороны на каждом конце. За ним начиналась центральная часть города. Мы миновали ее, выехали почти к противоположной окраине. Там на тихой улочке располагалось одноэтажное каменное здание с вывеской «Старый Тишер». Я бы в этой жизни в таком не остановился, поэтому решил, что, наверное, ошибся, и попросил извозчика подождать.
— Постою здесь. Клиентов все равно нет, — заверил словенский вариант Павлина.
В небольшую комнатку, которую язык не поворачивался назвать фойе, с деревянной стойкой метровой длины и высоты, расположенной у правой стены, свет попадал через узкое окно. Был еще керосиновый фонарь на полке, прибитой к стене, но сейчас не горел. Дальше уходил полутемный узкий коридор с дверьми по обе стороны. Несмотря на дверной колокольчик, прозвеневший довольно громко, никто не появился. Я увидел на стойке еще один, так сказать, ударного действия, и дважды приложился к нему кулаком.
— Иду-иду, чего трезвонить! — послышался сердитый женский голос из дальнего конца коридора.
Дама была полной, с объемными сиськами, нависающими над верхним краем темно-красного передника, надетого поверх зелененького платья с желтыми цветочками и рукавами до локтя. Черные волнистые волосы зачесаны наверх и завязаны красно-синим платком, напоминающим чалму. Она посмотрела на меня удивленно. В ее курятник такие важные птицы не залетают.
— У вас живет мой племянник Антиохин? — спросил я.
— О-о, не обманул, паршивец! — радостно выдала она. — Я думала, врет, что скоро богатый дядя из Швейцарии пришлет чек!
— Сколько он задолжал? — спросил я.
— Одиннадцать крон. Это вместе с кормежкой, а то бы с голоду помер, — ответила она.
Я решил, что родители дали ему слишком мало денег, потратив большую часть на другие нужны: заграничный паспорт, одежду, чемодан…
Хозяйка поняла, о чем я думаю, и шепотом рассказала:
— На девицу промотал. Заявился с ней прямо с вокзала, сказал, что они женаты, но я сразу поняла, кто она такая, потребовала заплатить вперед за ночь. Утром она с его денежками фьють! Не стала выгонять его, поверила, что дядя поможет — и не ошиблась!
— Скажите ему, чтобы быстро собирался, — попросил ее, — а я предупрежу извозчика, чтобы не уезжал.
Племянника пришлось ждать минут пять. Он вымахал длиннее меня. Пошел в папу, скоро расползется вширь. Встретил бы на улице, не узнал. А я, видимо, не изменился.
— Здрасьте, дядь Саш! Я уж подумал, что не приедете, жду-жду… — быстро заговорил он, стараясь не встретиться со мной взглядом.
— Садись в извозчика, — приказал я и спросил у хозяйки «Старый Тишер»: — Швейцарскими франками возьмете или поменять на кроны?
— Возьму! — радостно согласилась она. — Кто его знает, что с этими кронами завтра будет, а швейцарские деньги всегда в цене.
Я дал ей три банкноты по пять франков. Видимо, раньше имела с ними дело, потому что не стала разглядывать, но почему-то зависла.
— Могу подвезти до банка, проверите, — предложил я.
— Нет, я никак не сосчитаю, сколько сдачи надо дать, — призналась она.
— Оставьте себе. За доброту, — сказал я и попрощался.
Племянник уже сидел в пролетке и с нетерпением поглядывал на меня.
— Мы разве не на вокзал⁈ — удивился он, когда извозчик повез к аэродрому.