мим олицетворением счастливой жизни» и наслаждения, породила чув-
ство зависти у жителей Восточной Европы».
Когда Сегела приехал в Восточную Европу, ему пришлось приспосабли-
ваться к совершенно новым и непривычным для него условиям работы:
«С потрясающей ясностью я осознал различие между кампаниями, кото-
рые проводятся на Западе и в ходе которых кандидаты, соря деньгами
направо и налево, могут позволить себе истратить 200 миллионов
франков за два месяца, и бедными кампаниями, проводимыми в вос-
точноевропейских странах».
Впрочем, как замечает Сегела, «нехватка средств здесь компенсируется
энтузиазмом». В Восточной Европе к Сегела относились поистине, как к
Богу. «Вы нам нужны, говорили ему, например, в Болгарии. Сделайте
11
для Болгарии то, что вы сделали в Венгрии и Польше». Или еще: «Же-
лев представил меня, и, как это всегда бывает в подобных обстоятель-
ствах, все приняли меня за спасителя».
Естественно, работу с демократическими кандидатами приходилось на-
чинать с самых азов. Характерное напутствие Сегела, обращенное к
этим «темным» и совершенно необразованным по части политрекламы
людям (я думаю, это напутствие можно считать классикой для такого
рода ситуаций); «У каждого из вас, для того чтобы убедить избирателей, будут какието минуты телевизионного времени и дватри интервью.
О вас будут судить больше по внешности, чем по уму. Пусть главное это
содержание, но преподносится оно только через форму. Не обижайтесь
на мою просьбу, но наведайтесь к парикмахеру, купите себе темный ко-
стюм, светлую ру18 Жак Сегела, творец президентов и парадоксов баш-
ку и галстук. Взгляните на своих противников: у них нет никаких идей, но
выглядят они прекрасно».
Какие только неожиданности не приготовила Жаку Сегела Восточная
Европа! Подчас ему приходилось прибегать здесь даже к использованию
контрабанды: например, предвыборные листовки болгарских демокра-
тов, сочиненные их французским помощником, печатались в Греции (то-
гда у власти в Болгарии еще стояли коммунисты) и нелегально пере-
правлялись через границу. Впрочем, это лишь усиливало воздействие
политической рекламы: «Никогда еще ни одна из моих листовок не зна-
вала такого колоссального успеха. Слух о ней распространился по всей
Болгарии... В очередной раз реклама рекламы оказалась эффективнее, чем сама реклама.
В изобретательности Сегела превосходит самого себя. Взять хотя бы
плакат, который он предложил болгарским демократам: «Представьте
себе карту Болгарии, чьи границы обозначены колючей проволокой. В
центре надпись: «45 лет хватит!» Впрочем, как и во Франции, как и по-
всюду, много времени и сил приходилось отдавать бессмысленным
«творческим» спорам с авторами иных лозунгов, девизов. Каждый счи-
тал, что именно его придумка самая удачная. Сегела приводит образцы
такого рода «самодеятельной» рекламы: «Будем свободными сегодня и
богатыми завтра», «Лидеры Союза демократических сил пришли не из
резиденций», «Я мать семейства и буду голосовать за Желева, который
обещает частную собственность», «Да пребудет с нами Бог». Резюме
Жака Сегела: «Конечно, политическая реклама должна быть простой, но
и наивность имеет пределы!» Жак Сегела, творец президентов и пара-
12
доксов 19 А ведь сколько подобных девизов и лозунгов видим и мы во
время наших российских избирательных кампаний!
Ряд рекламных кампаний в пользу восточноевропейских демократов фи-
нансировал сам Сегела, не располагая, впрочем, для этого большими
деньгами. Так, о кампании Желю Желева он пишет: «Нам требовалась
простая и недорогая идея. Ведь финансировал кампанию, как уже пове-
лось, я сам».
В процессе всей этой эпопеи Сегела становится подлинным восточно-
европейским патриотом и шлет яростные инвективы в адрес Запада, ко-
торый, по его мнению, недостаточно поддерживает молодые восточно-
европейские демократии, их лидеров, в частности Желева: «Из всех
этих новых руководителей государств, рожденных случайностями оппо-
зиции, Желев, несмотря на свой внешний облик, возможно, самый ум-
ный. Но Запад об этом никогда не узнает. Читали ли мы когданибудь
хоть строчку о нем или о Болгарии? Что нашим массмедиа страна, пре-
зидент которой не казнил ее диктатора, не знал Пражской весны, не пи-