Ехал и молился, а когда приехали и подошли к могиле, то я вдруг с радостью обнаружил, что буквально рядом похоронен человек с точно таким же именем, что и несчастный самоубийца. И я с полным правом послужил заупокойную литию по его приснопоминаемому соседу, а потом придал земле цыганское погребение, кстати, это я бы мог сделать и без специального разрешения. Метя с компанией были счастливы, теперь им уже не стоило опасаться посягательств на бренные останки их бедного сродника.
Прошло еще месяцев восемь, и вновь Метя, наш добрый друг, с сияющей улыбкой на устах, посетил наш храм. Ко мне он подошел, уже как к старому знакомому:
— Батюшка, я к тебе по делу, нам нужно отца отпеть!
Отмечая несоответствие его сияющего радостью лица и трагичности события, я поначалу даже не мог сообразить, как мне себя вести, выразить юноше соболезнование, или порадоваться за него. Наученный горьким опытом Метиного семейства, сразу поинтересовался:
— Надеюсь, не самоубийца?
— Нет, батюшка, — и его рот растягивается уже в совершенно счастливую улыбку, — на машине доездился. Я его всегда предупреждал, не кури травку, если за руль садишься. А он любитель был за рулем покурить. Машина, короче, вдребезги, и себе шею свернул.
Может, мальчик и радовался тому, что хоть с папкой у него не будет проблем, и хоронить его можно по–человечески?
Вот что–что, а хоронить цыгане умеют. Во-первых, покупается, как правило, очень дорогой гроб. Семья выкладывается полностью, в долги залезает, но гроб и все такое прочее — будут на высоте!
Ладно, договорились мы о времени отпевания, а рано утром в назначенный день находит меня посланец от Мети с просьбой после отпевания возглавить траурное шествие по городу. Я представил, как пойду через весь город до кладбища с крестом и кадилом перед траурной колонной родственников и со счастливым Метей, и мне стало не по себе.
Традиция православного погребения действительно подразумевала провожать тело усопшего православного христианина священником до места его последнего упокоения. Но, во–первых, сегодня эта традиция практически уже не поддерживается, особенно в городах. А во–вторых, если и идти — так не перед гробом же великовозрастного хулигана, обкурившегося, а потому и свернувшего себе шею!
После моего отказа, все утро меня находили все новые и новые парламентеры с просьбой обязательно проводить в последний путь «уважаемого человека». Может, в моем присутствии на похоронах Метя видел гарантию того, что к этому покойнику из их семьи у единокровников уже точно не возникнет никаких подозрений.
Настоятель в то время был в отпуске, и мне не с кем было посоветоваться, как поступить в такой ситуации. Подхожу к старосте:
— Петровна, что делать, цыгане измором берут, сил уже нет сопротивляться.
— А ты, батюшка, пойди на хитрость, назначь им за сопровождение какую–нибудь высоченную плату, назови цифру, пускай самую шальную, невозможную! Тогда только отстанут, по–другому не отобьешься.
Следуя совету старосты, я и назначил очередному ходоку такую «невозможную», на мой взгляд, сумму. Но то, что мне, вчерашнему работяге с железной дороги, казалось невозможным, для Метиной семьи, видимо, были карманными деньгами, — мне тут же их и вручили.
После отпевания, с видом мученика выхожу из церкви и молюсь, чтобы Господь, сжалившись надо мной, излил в этот момент на город тонны воды или обрушил бы град величиной с куриное яйцо, только бы не участвовать мне в этом крестном ходу. Но оказалось, что милостивый Господь пожалел меня еще до того, как я стал просить Его об этом. Видимо, это мой Ангел Хранитель надоумил кого–то из оргкомитета похорон Метиного папы заказать духовой оркестр.
Сегодня духовой оркестр, сопровождающий траурную процессию, уже не встретить, а когда-то, в советские времена, без такого сопровождения хоронить было немыслимо. Это все равно что если бы сегодня невеста не стала бы надевать на свадьбу белое платье или номера машин свадебного кортежа не заклеить какой–нибудь ерундой, типа «мы гуляем». Тогда, в описываемые мною годы, время духовых оркестров уже прошло, но, как оказалось, не для всех. Мой Ангел Хранитель подсказал цыганам, где можно разыскать этот анахронизм и привез музыкантов на похороны. Хоронить так хоронить, — и с попом, и с оркестром!
Вот за этих музыкантов, словно за соломинку, я и ухватился:
— Метя, разве ты не знаешь, что православные похороны исключают присутствие духового оркестра? Это раньше, когда людей принципиально отказывались отпевать, хоронили под революционные мелодии. Так что вот ваши деньги, и я пошел.