Мэри приоткрыла дверь и выглянула наружу. Ее сердце бешено колотилось. Насколько она знала, там мог стоять охранник. Этот охранник, возможно, слышал, как открылась задвижка. Когда Мэри открыла дверь, этот охранник вполне мог стоять там с нацеленной винтовкой, готовый вышибить ей мозги.
Так уж получилось, что единственный охранник поблизости стоял в нескольких метрах. К счастью, он стоял к ней спиной. Мэри махнула рукой, выпроваживая Мириам. Они быстро вышли из комнаты, заперев за собой дверь. Оттуда они направились к задней части здания, затем вдоль забора по периметру лагеря, туда, где находилось мужское общежитие.
Здесь был еще один охранник. Он медленно расхаживал взад-вперед перед общежитием.
Мэри подождала, пока он повернется к ней спиной, прежде чем завернуть за угол и открыть дверь в мужское общежитие. Там ее ждал Станислав. Он быстро выскочил из комнаты и скользнул в темноту за зданием.
- Мы готовы? - спросила Мэри. - У нас есть все необходимое?
Станислав кивнул.
- Мне ничего не нужно. За исключением моей веры, конечно.
- Где мы должны это сделать?
Станислав осмотрел землю. Земля под ногами была густой, полной глины.
- Здесь просто замечательно. Мне не нужно много места.
Станислав опустился на колени и принялся зачерпывать пригоршнями грязь. Он молча посмотрел на Мэри и Мириам.
- Вы что, так и будете там стоять? Или вы хотите помочь? - спросил он.
Мэри упала на колени, Мириам тоже.
- Я не знаю, что мы должны делать, - сказала Мириам.
- Нам нужно создать грубую форму человека. Мы должны придать глине такую форму, чтобы получилось четко очерченное тело, голова и конечности.
- Хорошо, - сказала Мэри, зачерпнула пригоршню грязи, затем вдавила ее обратно в землю, сжав в небольшой холмик. Затем она взяла еще одну горсть глины и повторила процесс, сжимая один шарик в другой. Так продолжалось до тех пор, пока не образовался длинный и тонкий холмик.
Это должна была быть нога существа.
Мириам работала над телом вместе со Станиславом. В конце концов они создали большой горб во влажной грязи, и длинная ветвь, которую создала Мэри, в конце концов догнала его. Затем они поработали над каждой конечностью: Мэри соорудила вторую ногу, а Станислав и Мириам – по руке.
Наконец Станислав скатал глиняный шар и прижал его к верхней части тела. Это должна была быть голова Голема.
Мэри и Мириам встали. Они отступили назад, чтобы посмотреть на свою работу. Страшно было подумать, что фигура, которую они создали в грязи – короткое толстое тело с длинными тонкими руками и ногами, наполовину зарытыми в землю, – скоро может ожить.
Станислав остался стоять на коленях. Он занял позицию возле головы существа. Он закрыл глаза и помолился.
Мэри затаила дыхание.
Ничего не случилось.
- Сколько времени это займет? - нетерпеливо спросила Мэри.
- Это займет столько времени, сколько потребуется, - сказал Станислав, раздраженный тем, что его молитвы были прерваны.
А потом земля начала двигаться. Грязь под ногами Мэри начала содрогаться и раздуваться.
И тут Голем вздохнул.
Девять
Когда Шульц вернулся в столовую, уже почти стемнело.
На бойне произошла задержка; женщина, которую пытался убить Отто, сопротивлялась. Отто пытался удержать ее, но она вырвалась. Конечно, она не убежала; когда она бежала к двери, то поскользнулась и насадилась на мясной крюк. Крючок проник в нее из-под подбородка и прочно засел в мозгу. Она умерла мгновенно. Но это было бесполезно: Шульц не мог подать фюреру ничего, кроме самого свежего мяса.
Отто пришлось начинать с нуля.
К счастью, Хелена достойно развлекала Гитлера. Когда Шульц впервые вошел проведать фюрера, он застал Гитлера шлепающим Хелену, которую он склонил над подлокотником шезлонга. Она стонала, ее стоны были приглушены противогазом. Сам фюрер был обнажен и поглаживал свой член после каждого удара по ягодицам Хелены.
- Я вижу, вы наслаждаетесь, - сказал Шульц.
- О, да, - ответил фюрер, прежде чем снова шлепнуть Хелену. Удары, которые он наносил, были сильными; ягодицы Хелены стали ярко-красными. - Но я проголодался. Где мой ужин? Я хочу попробовать сладкое, ароматное мясо еврея.
- Прошу прощения за задержку, мой фюрер. Я очень скоро вернусь.
- Хорошо.
Шульц не возвращался в столовую, пока у него не было еды.
Отто привязал женщину к стропилам, предварительно раздев ее догола. Она висела на запястьях, широко раскинув руки.
Она была почти похожа на Иисуса, пригвожденного к кресту. Но Шульц подозревал, что Иисус не плакал так сильно, как эта сука.