Один из комментаторов спросил:
— Так что, по-вашему, означает послание убийцы? Что такое «вивер»?
— Никто не знает, — отвечал ему собеседник. — Но я рад, что работаю на радио, и нам не придется показывать это видео. У вас была возможность с ним ознакомиться?
— Да, я смотрел отрывок по телевизору. То, что они показали, было довольно ужасно.
Мэтт включил компьютер. Пока тот загружался, он вернулся к печи, снял кашу и выложил примерно половину в большую миску. Он отрезал ломоть маргарина и положил его на дымящуюся кукурузную массу. Маргарин начал медленно таять. Мэтт снял со сковороды идеально поджаренные с одной стороны ломтики хлеба и тоже пристроил их на кашу. Поставил сковороду охлаждаться в раковину. Взял кофе и сел за компьютер. Дважды кликнул на значок браузера. Двадцать секунд спустя он листал новостную ленту и искал сообщения о деталях громкого дела. Его внимание привлекло слово «вивер»; он хотел побольше узнать о жертвах.
Двух убитых докторов медицинских наук найти было несложно. Доктор Уильям Уайт из бостонской больницы общего профиля в Саутсайде был из этой пары менее известным, но легко объяснялось: не всякий человек получает Нобелевскую премию. Доктор Уайт упоминался на интернет-странице своего работодателя. В краткой биографии говорилось, что он закончил Медицинскую школу в Гарварде и был директором онкологического отделения больницы, профессор иммунологических исследований и сопредседатель больничного Комитета по животным ресурсам.
Недостаток информации заставил Мэтта обратиться к федеральной исследовательской базе данных. Он вбил «Уайт У.» и получил семь совпадений. Четыре из них вели на Уильяма Р. Уайта из больницы общего профиля в Саутсайде. Все четыре исследования имели в названиях слова «ВИЧ» и «СПИД». Одно — «Разработка моделей для экспериментального СПИДа» — привлекло внимание Мэтта. Он открыл аннотацию и узнал, чем занимался Уайт.
«Синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД), который вызывается вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) — важная медицинская проблема для всего мира. Прогресс в создании успешной вакцины против заболевания замедлялся нехваткой животных моделей, способных заболевать этим суровым заболеванием после заражения ВИЧ. Исследователь предлагает разрабатывать версию ВИЧ для животных, чтобы вызывать быструю и надежную заболеваемость СПИДом. Лучшие кандидаты на роль таких моделей — обезьяны. Они подвержены собственной версии ВИЧ — вирусу иммунодефицита обезьян (ВИО) — и генная инженерия позаботится о том, чтобы они стали уязвимы для ВИЧ».
Мэтт и прежде знакомился со множеством подобных аннотаций. Эта была совершенно обычной. Он на мгновение перестал читать, чтобы представить себе, в каких условиях, должно быть, жили обезьяны Уайта. Нержавеющие стальные клетки, ежедневные инъекции и болезнь. Мэтт знал, что многие обезьяны в таких условиях в конечном счете начинают жевать самих себя, пытаясь подавить тоску, скуку или тревогу. Нередко нанесение увечий себе прогрессирует до такой степени, что требует вмешательства ветеринара.
Исследователи утверждали, что ищут панацею. Мэтт подумал, что панацеей было предотвращение передачи вируса; для этого достаточно держать животных под замком.
Мэтту было известно о сотнях других, куда более чудовищных ситуациях в подобных лабораториях по всей стране. В них содержались тысячи животных от мышей до шимпанзе. Любой биологический вид, какой только можно себе представить, подлежал экспериментам, в которых животных подвергали приводящим к стрессам, зачастую болезненным и, как правило, в итоге смертельным исследованиям день ото дня. Мэтт работал на организацию, боровшуюся за права животных.
Публикация фактов о жизни животных в лабораториях стала его насущной потребностью. Трудность заключалась в том, чтобы как-то справляться со взглядами, которые бросали люди, когда он начинал говорить им о страданиях или вызывающей сомнения науке, когда темой разговора были животные. Мэтт думал, что это как-то связано с тем, что на собеседниках при этом обычно были надеты кожаные туфли, и они планировал съесть после работы по бургеру дома. Как правило, им с трудом удавалось понять, почему другим не наплевать на страдания животных. Само собой, в большинстве своем они утверждали, что их это тоже волнует, но их поступки и предпочтения выдавали горькую правду.
Мэтту не составило труда раздобыть досье на Уоллеса Марша, доктора наук и лауреата Нобелевской премии в области психологии. Марш получил награду за работу по нейрофизиологии в сфере восприятия боля и открытие нового нерва, который анатомы ранее не замечали. Марш изобретательно разрабатывал эксперименты на крысах, включавшие пробуждение, как правило, физически воздействуя на животных. Выступая с речью на вручении премии в Стокгольме, Марш сказал: «Я не добился результата, пока не выполнил девяносто третью серию экспериментов. Только тогда я обнаружил нерв и начал изучать, где он начинается и где заканчивается. Симптомы, которые мы наблюдали у крыс, свидетельствовали о том, что этот нерв нес в себе куда больше информации, чем обычный нерв. Обычный укол булавкой мог вызвать чуть ли не эпилептический припадок. Крысы начали жаться в углы клеток, когда бы я ни приближался к ним. Это привело меня к пониманию того, что у крыс существует память о боли».