Вторую ночь Фредерик спал лучше. Его хотя и мучили страшные сны — он несколько раз с криком вырывался из них, — были и такие минуты, когда он спал совершенно спокойно. Один раз Андрею даже показалось, что он улыбается.
Когда Деляну смотрел на спящего мальчика, его охватывало особое чувство, почти нежность. Судьба отняла у него сына, которого он едва знал, но любил от этого даже сильнее. Сейчас она дарила ему другого мальчишку, пусть не родного, но с ним у него могли бы сложиться доверительные отношения, как когда-то у него с отчимом Михаилом. Если жизнь имеет какой-то смысл, сказала однажды Рада, то разве что один — передавать ее дальше. Зачем стараться улучшить мир, если у тебя нет никого, кому суждено в нем жить? Теперь у него этот кто-то был.
Андрей потерял эту мысль и снова погрузился в меланхолию. Он был абсолютно не в состоянии думать о чем-то таком. Кроме того, неизвестно, будут ли они с Фредериком вместе.
До рассвета оставался еще час, но Андрей чувствовал, что уже не заснет. Он встал, отошел на несколько шагов в сторону и вынул из ножен меч; чтобы отвлечься от темных мыслей, а заодно согреться, стал упражняться с оружием.
Сначала получалось плоховато, Андрей сам это чувствовал: его движения были негибкими и неловкими. Всего несколько недель не упражнялся он с мечом, а чувство было такое, что минули месяцы. Прошло какое-то время, прежде чем к нему вернулась его обычная гибкость, а затем душевный покой и уравновешенность.
Деляну упражнялся с полчаса, абсолютно выбился из сил и сорвал дыхание, пот лил с него градом, но зато он снова обрел форму и уверенность в себе.
Когда он спрятал меч и обернулся, то обнаружил, что Фредерик сидит и смотрит на него. Андрей не знал, как расценить выражение его лица, и был не совсем уверен, что эти занятия понравились мальчику.
— Ты давно смотришь на меня?
— Я никогда не видел такого, — сказал Фредерик восторженно.
— Меня научил один человек, который обучался этому искусству в очень далеком городе.
— В Риме? — спросил Фредерик. — Или в Венеции?
— О нет, — ответил Андрей. — Это было в стране, находящейся куда дальше.
— Дальше, чем Рим? — В голосе Фредерика прозвучало сомнение.
— Когда-нибудь ты узнаешь это. — Андрей пожал плечами. Затем он сделал движение рукой, как бы закрывая тему. — Если ты уже проснулся, мы можем ехать дальше.
Фредерик кивнул, однако не встал, а, поежившись от холода, натянул на себя тонкое одеяло.
— Ты научишь меня так сражаться? — спросил он.
Андрей молча взглянул на него. Потом спросил:
— Зачем?
Фредерик искал ответ, но Андрей решительным кивком головы прекратил разговор. Он подошел к нему и опустился на мокрую траву.
— Твой отец и брат умели обращаться с оружием?
— Дерек участвовал в одном большом сражении, — сказал Фредерик с гордостью. — А отец даже в трех. Он уложил кучу турков.
— И ты гордишься этим? — предположил Андрей.
— Конечно.
Андрей помолчал. Потом продолжил:
— Эти… враги, которых убили твой отец и брат… Ты думаешь, у них не было семей? Жен, а возможно, и сыновей вроде тебя?
Фредерик подозрительно покосился на него и ничего не сказал.
— Тебе понравилось бы, если после одного из сражений отец не вернулся бы домой?
— Я бы страшно рассердился.
— Только рассердился? Ты не был бы опечален или озабочен?
— Конечно! — ответил Фредерик. — Но…
— Тогда объясни, что хорошего в том, что убиваешь врагов? — перебил его Андрей.
Фредерик посмотрел на него в смятении, но потом изобразил на лице такое упрямство, на какое способны только дети и против которого нет аргументов.
— Если все так, как ты говоришь, то зачем тебе быть таким хорошим воином?
— А кто сказал, что я хороший воин?
Фредерик посмотрел туда, где Андрей выполнял упражнения.
— Ты должен быть хорошим воином, — сказал он.
— Возможно, так оно и есть, — согласился Андрей. — Но это не значит, что я получаю от этого удовольствие. — Он поднялся с земли. — Я оседлаю коня, а ты сходи на родник и принеси воды. Мы продолжим путь.
Фредерик несколько мгновений смотрел на него так, что Андрею стало не по себе. В его глазах тлело нечто такое, что выходило далеко за рамки детского упрямства. Но потом он молча встал и пошел выполнять приказ Андрея.
3
Следы на дороге стали явственнее. Очевидно, люди, за которыми они гнались, шли еще медленнее, чем предполагал Деляну. Теперь он допускал, что уже в течение дня их можно настигнуть.