— Господа, извините, пожалуйста! — выкрикнул Серж еще раз.
Андрей с трудом удержался от желания оглянуться, только услышал, как два или три человека подошли к ним.
— Чего ты хочешь? — спросил резкий голос.
Серж нетрезво ухмыльнулся и предложил выпить тому, кто стоял непосредственно за спиной Андрея.
— Простите за беспокойство, благородные господа, — ворочал он заплетающимся языком, — но мои братья и я хотели бы знать, не желаете ли вы войти в наше дело.
Андрей отпил пива и постарался, не поднимая головы, рассмотреть человека, стоявшего подле него. Он видел его тень, она была слишком невзрачной, чтобы принадлежать золотому рыцарю.
— С чего это вдруг ты решил, что мы заинтересованы в вашем деле? — спросил один из подошедших.
— А что вы могли бы предложить нам? — спросил другой.
— Вы направляетесь в Констанцу, я не ошибаюсь? — поинтересовался Серж.
— А если и так?
— У моих братьев и у меня та же цель, — ответил Серж. — Вот мы и спрашиваем себя, не проделать ли нам оставшийся путь вместе.
— Зачем?
— Мы бродячие артисты, — объяснил Серж. — Завтра базарный день. Хорошее место — это чистый барыш. Но мы ничего хорошего не найдем, если прибудем в Констанцу только завтра утром.
— Это ваши дела, — вмешался еще один голос, с акцентом, которого Андрей никогда не забудет, с тех самых пор, как в его памяти остался образ золотого рыцаря, угрожающе поднявшего над ним огромный меч и позже, когда уже эта страница оказалась перевернутой, сказавшего: «Так что тебе надо? Мое имя или мою голову?» — Зачем ты вообще возишься с разным сбродом, Богеш? — продолжил человек с акцентом. — У нас нет времени для таких глупостей.
Он приблизился, быстрыми шагами обошел вокруг стола и остановился по другую сторону. Очень крупный, с длинными вьющимися светлыми волосами до плеч, он был заметно моложе того золотого демона, с которым Андрей сражался. Его лицо было бы даже симпатичным, если бы не выражение алчности в глазах, которое испугало Деляну.
— Мы никакой не сброд, — промямлил Серж, убедительно играя роль пьяного. — Мы артисты!
— Артисты, ну-ну. — Золотой рыцарь поднял одну бровь. — Мне кажется, что вы скорее странствующие воры, которые перебираются с одного базара на другой в поисках случая облегчить дуракам их кошельки.
Говоря это, он переводил взгляд с одного лица на другое. К удивлению Андрея, он рассматривал его не дольше, чем других, но зато очень внимательно вглядывался во Фредерика.
— Прости моего брата, благородный господин, — сказал Ансберт. — Он пьян и не знает, что мелет. Серж, извинись!
— Что с мальчиком? — Рыцарь смотрел на Фредерика. — Он болен?
Фредерик потупил взор и взял дрожащей рукой ложку. Покашлял.
— Вообще-то нет, — ответил Ансберт. — Но люди становятся благороднее, когда думают, что видят больного ребенка.
— Этот человек не похож на вашего брата, — недоверчиво заметил рыцарь. — Впрочем, вы не кажетесь мне братьями.
— Вероятно, потому, — тихо засмеялся Ансберт, — что у всех у нас разные отцы.
— Которые к тому же выходцы из разных частей света, — с подозрением дополнил светловолосый. — Откуда вы? С севера?
— Там не на что жить, — ответил Ансберт. — Мы провели лето у турков и хотели податься обратно в Трансильванию, но я думаю, не стоит.
— Хватит тратить время на этот сброд! — крикнул один из стоявших возле стойки. — Нам пора. Мальтус ждет нас уже через час.
На это замечание рыцарь ответил не сразу. Он снова взглянул на Фредерика, словно был удивлен, что встретит мальчика тут. Но рыцарь и Фредерик вообще не были знакомы, разве что он видел мальчика мельком при нападении на Борсу. Что должна означать в таком случае реакция рыцаря? Он затеял с ними какую-то игру?
— Обдумайте наше предложение, благородный господин, — сказал Серж, тяжело ворочая языком. — Если бы вы взяли нас с собой в город, это принесло бы нам кругленькую сумму.
— Не слушайте его, — вставил Ансберт. — У нас хватит монет, чтобы расплатиться за пиво. — Потом он обратился к брату: — Да замолчи ты наконец! У меня нет ни малейшего желания ссориться.
Рыцарь еще раз посмотрел на одного, на другого, пожал плечами и отошел. Очень скоро они услышали, как звякнули о стойку монеты, и вслед за этим все шестеро удалились.
Андрей перевел дух и только теперь отпустил меч, правда все еще колеблясь и почти против своей воли. Чужаки ушли, а вместе с ними исчезло и чувство подавляющего враждебного присутствия.