Андрей налетел на стойку, отбросил ногой мягкое, неподвижное препятствие и понял, что он на верном пути. Ослепший от боли, задыхающийся, едва передвигая ноги, он наткнулся на дверной косяк и из последних сил рванулся через горящую кухню прочь из дома.
По ту сторону двери силы окончательно покинули его. Он упал на колени, уронил Фредерика и попытался перевернуть его, чтобы погасить пламя на одежде, но не был уверен, удалось ли ему это. Беспомощно повалившись на бок, Деляну руками погасил огонь, охвативший его волосы, и использовал ничтожный остаток сил для того, чтобы не лишиться сознания. Еще никогда в жизни он не был так тяжело изранен. Возможно, пройдут часы или даже дни, прежде чем он придет в себя. А быть может, через несколько минут он умрет. Пока же людям в золоте не удалось убить его, и он должен выстоять, хотя бы для того, чтобы забрать отсюда мальчика.
Андрей с трудом открыл глаза и встал на четвереньки. Он все еще не верил, что Фредерик лежит рядом и, видимо, находится в сознании. Мальчик корчился от боли и то и дело жалобно стонал. Андрей был даже рад, что не может разглядеть его лица.
Он подполз к Фредерику и протянул руку, чтобы перевернуть его, но тут получил сильный удар ногой по ребрам, и его отбросило в сторону.
— Мальтус рассказал мне о тебе, Деляну. И о том, что обещал тебе новую встречу с нами. И все же я не верил, что это произойдет, да еще так скоро.
Андрей не узнал голоса. Но человек говорил с тем же акцентом, что и тот исполин у скал, который чуть не разрубил его пополам.
Сверкающая золотом фигура над ним куда-то уплыла, и грозящая потеря сознания, с которой он так отчаянно боролся, снова вернулась к нему. Но поддаваться было нельзя. Если только это случится, золотой рыцарь прикончит его. Сначала его, потом Фредерика.
Он нащупал рукой меч. Золотой рыцарь злорадно рассмеялся, отбросил ударом ноги руку Андрея и вытащил уже свой меч.
— Ты и в самом деле упорный, Деляну, — сказал он. — Даже как-то жалко, что тебе маловато осталось жить, чтобы стать достойным противником.
Взгляд Андрея прояснялся. Он реально ощущал, как на нем заживают страшные раны, причиненные огнем, но вместе с тем чувствовал, как быстро тают его силы. Злосчастная судьба, не позволявшая ему умереть, требовала дани, и он мог в любой момент потерять сознание.
Острие меча касалось его горла и продвигалось вниз, к сердцу, но рыцарь пока не колол, а, склонив голову набок, наблюдал за Андреем.
— Тебе еще никогда не доводилось смотреть смерти в глаза, не так ли? Тебя удивляет то, что с тобой происходит, и ты немного боишься? — Рыцарь кивнул, как будто получил от Андрея ответ. — Не имеет смысла убивать такого молокососа, как ты. — Он рассмеялся. — Но еще меньше смысла оставлять тебя живым.
Рыцарь поднял полутораметровый меч обеими руками и широко расставил ноги для удара… Но вдруг кто-то выскочил из темноты и сбил его с ног.
У Андрея просто не было сил повернуть голову, чтобы наблюдать за происходящим. Он слышал крик рыцаря, в котором было больше удивления и ярости, чем страха, потом мимо него проскочила вторая фигура в опаленной одежде и с перемазанным сажей лицом. Деляну показалось, что это Серж, но он не был уверен.
Сверкнул меч — тупой, скрежещущий звук, какой производит сталь, рассекающая металл. Но это уже не имело значения. Андрей потерял сознание.
6
На этот раз Деляну довольно долго оставался без памяти. Еще не открыв глаза, он понял, что прошло много времени… не один час. И внезапно почувствовал страшный голод и мучительную жажду.
Он приоткрыл глаза, но не увидел ничего, кроме ночного звездного неба и сухих голых ветвей над собой. Где-то поблизости непонятный голос едва слышно что-то бормотал.
Андрей прислушался к себе. Боли не было, а когда он осторожно шевельнул ногами, а затем руками, то с облегчением понял, что они послушны ему. Он не был закован. Это и осознание того, что он способен мыслить, а значит, жив, позволило ему предположить, что он не пленен Доменикусом и его золотыми рыцарями.
Андрей осторожно повернул голову и увидел две неясные фигуры возле почти догоревшего костра. Но лиц разглядеть не мог. В течение нескольких секунд он тщетно прислушивался к тихому разговору, потом отказался от этого и повернулся в другую сторону.