— Я не собираюсь сидеть и ждать, пока ты ходишь за водой, — отреагировал на это Фредерик. — Я ни за что не останусь один.
Андрей хотел возразить, но мальчик заявил еще тверже:
— Разумеется, я пойду с тобой. Я уже отдохнул. Ты ведешь себя так, как будто считаешь меня ребенком!
Андрей вздохнул. Фредерика можно было понять; в этой обстановке, чуждой для всякого деревенского мальчишки, уже одно пребывание здесь, в темноте, казалось страшным, тем более он знал, что вся герцогская охрана, включая таинственных золотых рыцарей, за ними охотится, — это было слишком.
— Мы должны избегать лишнего риска, — все же сказал Андрей. — Если в такую пору мы отправимся вдвоем, нас заметят скорее, чем если я буду один.
Фредерика и это объяснение не устроило, но Андрею уже все надоело, и он прервал дальнейшие упреки движением руки.
— Ты останешься здесь, и кончим с этим, — отрезал он. — И не перечь мне! Может случиться, что капризы помешают освобождению твоих родных.
— Ты угрожаешь мне? — спросил Фредерик столь же испуганно, сколь и вызывающе.
— Да, угрожаю, — подтвердил Андрей. — И еще хочу тебе втолковать, что не ты устанавливаешь правила игры: это делают герцог, золотые рыцари, отец Доменикус и те два мошенника, которым мы доверились. Поэтому только утром мы выйдем отсюда вместе.
Деляну повернулся, не сказав больше ни слова, и покинул их неприятное убежище. Проходя узкой улочкой, которая должна была привести его к людным местам, он постарался успокоиться.
Характер Фредерика все больше действовал Андрею на нервы. Не было такого решения, такого поступка, которые бы мальчик каким-то образом не оспорил. Пока они находились в Констанце, возражать было небезопасно. Одно неосторожное слово, слишком громкий возглас могли не только навести на их след солдат, но и решить судьбу угнанных жителей Борсы.
Словно по наитию, Деляну направился к базарной площади. Почему он выбрал именно эту дорогу, Андрей и сам не мог объяснить. Во всяком случае, он наслаждался тем, что наконец-то остался один, без строптивого мальчишки, который не упускал случая привести его в ярость. Как только он наполнит кувшин у общественного колодца, сразу же принесет его обратно и выльет Фредерику на голову при первом же дерзком ответе.
Деляну брел по густо заселенным улицам и внезапно очутился на том самом месте, где ему утром встретилась симпатичная девушка. Базарная площадь в этот час была совершенно иной, чем при свете дня. Висевший над площадью запах представлял собой смесь нечистот, овощей и фруктов, причем остатки последних еще вполне могли быть съедобны, и от этого у него даже заурчало в животе.
Хотя солнце уже зашло, на площади царило оживление. Одни торговцы были заняты тем, чтобы сохранить до утра непроданные товары, другие собирались в путь к месту ночлега. Но были и такие, кто устраивался прямо на земле возле своего товара, чтобы завтра с утра не упустить первых покупателей. Однако Андрей догадывался, что многие из них предпочли бы ночлег на постоялом дворе, если бы могли позволить себе такую роскошь.
Хотел он того или нет, но при виде пустеющих базарных прилавков его желудок громко заурчал. Стараясь не привлекать к себе внимания, Деляну высматривал что-нибудь съестное. Если бы здесь еще можно было купить ломоть хлеба и кусок сыра, он отдал бы за них большую часть монет, бренчавших у него в кармане. Но сейчас не оставалось ничего другого, как оглядываться по сторонам в поисках бесплатной пищи — чего-нибудь такого, что в лесу или в поле всегда можно найти. Но в городах не растут ни грибы, ни ягоды, ни съедобные травы.
И все-таки ему повезло. Он обнаружил несколько желтых реп и вилков кольраби, которые выбросили вместе с мусором. Они выглядели не особенно аппетитно, но в пищу годились. Андрей завернул свое богатство в льняной лоскут, кем-то невзначай уроненный, и направился к маленькой ротонде неподалеку; ротонда эта утром показалась ему почти готовым убежищем, кроме того, в центре ее был колодец.
Жажда его стала невыносимой, и на какое-то время Андрей утратил обычную бдительность. Он поспешил к безлюдной ротонде и бросился к колодцу, намереваясь опустить прикрепленное к цепи ведро и зачерпнуть воды.
Затем он наполнил кувшин, чтобы напиться еще раз в спокойной обстановке и уже со всеми богатствами вернуться к Фредерику, выслушать его бесконечные упреки и жалобы. «Неплохой ужин, — думал он, — может быть, настроит парня на мирный лад». В этот момент на его плечо почти нежно легла чья-то рука.