Вдали завыла сирена.
– Вот вам, пожалуйста. Автомобильная катастрофа. Интересно только, где на этот раз? – Питер поднял воротник пиджака, пытаясь уберечься от ночного холода. – Скорее всего, какой-нибудь окрестный фермер, выпив лишку, врезался в своем пикапе в дерево.
– Ты, право же, несносен.
– Нет. Просто констатирую факт. – Питер содрогнулся от холода и перевел взгляд на кладбищенские деревья, которые своими черными силуэтами напоминали скелеты. – Зима приближается. Глядишь, через месяц появится первый снег. – Тут Питер задумался, тепло ли спится Маре на глубине шести футов под землей. И поймал себя на мысли о том, что он беседует с мертвой. Если он все еще существует на земле, то ему необходимо признать, что она ничего не чувствует и не будет чувствовать впредь – ни этой зимы, ни всех последующих зим. Пусть пройдет хоть десять лет, хоть сто. Она умерла. УМЕРЛА.
Он поднялся. Он не хотел, чтобы столь очевидный конец человеческой жизни доконал его окончательно.
– Должен бежать. Слышу, что в направлении городской больницы движется еще одна машина с включенной сиреной. Что-то произошло. Вполне возможно, им понадобится помощь.
Он собрался было уходить, но потом повернулся и снова подошел к могиле. Преклонив колени у надгробия, он пододвинул цветы поближе к нему, а затем кончиками пальцев прикоснулся к выгравированному на полированном граните имени.
– Я вернусь, – прошептал он.
Чувствуя непрекращающуюся боль в том месте грудной клетки, где у него жили воспоминания о Маре, он двинулся по траве к машине, забрался в нее и поехал вниз в сторону города, где, по-видимому, и в самом деле что-то происходило.
«Эксплорер» Ноа Перрини, нагруженный каноэ и прочим снаряжением для похода, мчался по шоссе, направляясь к недалекому уже Таккеру. Ноа вел машину с чувством удовлетворения и приятной усталости. Это был результат эмоциональной перегрузки от недавно обретенной близости с дочерью.
Сара спала на сиденье рядом с ним, облокотившись о дверцу. С того момента, как они отъехали, Ноа еще раз проверил, надежно ли заперта дверца. Но все равно он старался так вести машину, чтобы при любом повороте Сара придвигалась поближе к его плечу и отодвигалась от двери. Он готов был отдать что угодно, чтобы она заснула у него на плече, – подчас язык тела куда более выразителен, чем обычные слова. Но Ноа умел быть терпеливым.
За прошедшие несколько дней они смогли преодолеть чрезвычайно многое, что отделяло их друг от друга. Они разговаривали очень много, но в общем ладили вполне неплохо. Сара не жаловалась, когда ей приходилось перетаскивать каноэ или когда они принялись разбивать палатку и устраивать вечером импровизированный лагерь. Не ныла она и утром, когда на них неожиданно налетел снежный шквал. Разумеется, ему бы больше нравилось, если бы дочь хоть немного проявляла инициативу. К примеру:
«Вау, папочка, это грандиозно!» – или – «Как ты хорошо умеешь делать то или это!»
Всполохи от ярких огней «скорой помощи» показались в зеркале заднего вида автомобиля. Затем послышался надрывный вой сирены. Он подался вправо, насколько мог, расчищая дорогу автомобилю с красным крестом, стараясь при этом не сбить столбов ограждения, которые окаймляли двухполосное шоссе. Что простиралось за этими столбами, он не знал, но, если верить местной карте, там была пропасть глубиной тридцать футов, а в самом низу – булыжники и бурлящий поток горной реки. На всякий случай он еще раз проверил дверь, к которой прижималась Сара.
«Скорая помощь» пролетела мимо. Он занял свое место на шоссе и нажал на акселератор. Часы показывали десять пятнадцать. Они были на ногах с самого рассвета – сделали гимнастику, чтобы согреться, позавтракали и разобрали лагерь, прежде чем спустить каноэ на воду. Уже часов в десять выглянуло солнце и принесло с собой тепло. Под его лучами растаяли воспоминания о снежном шквале, налетевшем утром.
Он был рад, что им удалось выбраться, чтобы поплавать на лодке. Еще несколько недель – и снежный шквал перерастет в снежную зиму. Ему нравилась зима. Зимой природа одевается в белое, а снег смягчает рельеф – особенно в гористой местности. Ноа, правда, не был уверен, что Сара разделяет его точку зрения. Через несколько лет – может быть. Тогда они отправятся дальше на север. Дня на три четыре. Можно будет и заснять их путешествие на пленку и сделать любительский фильм.
Из-за ветвей деревьев выглянула луна. Не луна, правда, а узкий серп месяца. Еще месяц назад ее было не так просто рассмотреть благодаря густой еще листве. Эта ущербная луна представляла собой довольно скудный источник света, но, судя по затемненным очертаниям, можно предположить, какой потенциал хранило в себе ночное светило.
Зеркало заднего вида снова обнаружило яркие огни кареты «скорой помощи», надвигавшиеся на «эксплорер» Ноа с тыла. Он опять прижался ближе к правой стороне дороги. На этот раз проехало целых три машины – одна за другой. Три машины означали, что происшествие серьезное. Вот только где?
Сара проснулась. Она подняла голову тогда, когда огни последней машины скрылись за поворотом.
– Что случилось?
– Не знаю точно, но что-то случилось наверняка. Их стягивают со всей округи.
Сара выпрямилась в кресле.
– Скорее всего, это автомобильная катастрофа.
– Уж очень много карет «скорой помощи» для одной катастрофы.
– А может быть, разбился автобус. Или какой-нибудь сумасшедший открыл огонь в Таверне.
Ноа с улыбкой посмотрел на дочь.
– Господи, Сара, у тебя слишком живое воображение.
– Дома такие вещи случались. Например, один псих начал стрелять в ресторанчике, куда родители с детьми обычно забегали перекусить.
– Это вспышки насилия, порожденные условиями жизни в большом городе. Шансы на то, что в маленьком Таккере может произойти что-то подобное, практически равны нулю. – Тут, однако, Ноа увидел, что сзади к ним приближается еще один автомобиль «скорой помощи». На этот раз мимо них проехали две кареты с красными крестами. Когда они с включенными сиренами пронеслись мимо, он заметил:
– Кто знает, возможно, ты и права.
– Слушай, а давай поедем за ними.
– Не стоит. Мы будем только мешать. – Он не хотел, чтобы Сара увидела кровь и страдания. – Мы поедем домой. Если случилось действительно что-нибудь серьезное, мы узнаем об этом довольно быстро.
– В Маунт-Корте? – спросила Сара. Тусклое освещение приборной панели вырвало из темноты ее взволнованное лицо. – Мы удобно устроились с тобой, отец. С одной стороны, мы вроде не имеем к городу отношения, с другой – наш городок расположен в пределах Таккера.
– Это, – произнес он со вздохом, – только поверхностно. На самом деле связь между школой и городом значительно прочнее и глубже.
– Но они нас ненавидят.
– Нет, они нас просто не знают. У них выработалось к нам негативное отношение благодаря дурному поведению кучки юнцов в прошлые годы. Но в этом году у нас недурное начало – поведение воспитанников улучшилось.
Еще одна «скорая помощь» со свистом пронеслась мимо них. По подсчетам Ноа, всего их проехало семь. И все в сторону Таккера. Он подумал, что слишком развитое воображение Сары ее не обмануло. Неожиданно Сара спросила:
– Как ты думаешь, доктор Пфейффер тоже в центре всей этой заварушки?
«В центре заварушки?» Неужели она тоже пострадала?
– Боже, я надеюсь, что нет.
– Но если в городе такое количество жертв, что туда мчатся целые караваны автомобилей «скорой помощи», то, полагаю, ее тоже позвали на помощь?
Застучавшее, словно паровой молот, сердце Ноа стало успокаиваться.
– Как врача? Разумеется, пригласили.
– Только они не знают, что ее нет дома. На субботу и воскресенье она поехала к бабушке. Я слышала, как она говорила об этом своей няньке, когда обедала у нее дома.
Ноа совершенно успокоился, потому что понял, что Пейдж вне всякой опасности.
– Если им захочется до нее добраться, о, без сомнения, у кого-нибудь есть номер телефона этой самой бабушки.