Как видно, мать Джилл не могла уже ничего скрывать. Пейдж хотелось кричать.
– Вам совершенно необязательно страдать из-за поведения мужа, Джейн. Я уже говорила вам об этом раньше. В конце концов, вам, вероятно, стоит поделиться своими проблемами с кем-нибудь еще.
Но Джейн только отрицательно замотала головой.
– Это только усугубит ситуацию. Он меня просто изобьет, если я расскажу хоть кому-нибудь.
– Но вы можете пожаловаться на его поведение в полицию, обратиться к властям.
– Но я не хочу этого. Мне совсем не нужно, чтобы его выгнали из дома или применили административные меры воздействия. Как-никак он мой муж.
Пейдж, конечно, знала, что есть женщины, которые предпочитают терпеть дурное обращение со стороны мужа, чем остаться в одиночестве. Как бы Пейдж ни злилась, изменить это она была не в силах. Она никогда не понимала такого рода отношений между мужем и женой, но, с другой стороны, она ведь никогда не была замужем. Кроме того, она никогда в жизни не любила по-настоящему ни одного мужчину, не говоря уже о том, чтобы любить мужчину с кучей проблем личного характера.
А вот Мара любила. Поэтому ей было бы в сто раз легче беседовать с такой женщиной, как Джейн Стикли.
Но Мары не было рядом, а совсем близко, за стеной, лежала в одиночестве Джилл. Пейдж взяла руку Джейн в свои и легонько погладила ее.
– Обдумайте мои слова. Я могу вам помочь, если вы согласитесь принять мою помощь. Сейчас следует как-то поддержать Джилл. Судьба еще не родившегося ребенка будет решена без всякого с нашей стороны участия.
Вместе с Джейн Пейдж вернулась в палату и какое-то время посидела рядом с Джилл. Когда Джилл снова заснула, Пейдж, очень удрученная, поехала наконец домой. Она подъехала к дому, припарковала машину рядом с автомобилем Нонни и вошла через переднюю дверь.
Нонни сидела в гостиной и играла с Сами в ладушки. И девочка, и котенок внимательно смотрели на старушку. Картина была такой мирной и настолько отличалась от того, на что Пейдж насмотрелась в больнице, что на душе у нее потеплело.
– О-о-о-о-о, – загугукала Сами и вытянула ручонки к Пейдж. Она подхватила ее на руки и отвесила ей дружеский шлепок.
– Ну, как поживает мамина девочка? – Пейдж принялась раскачивать ребенка из стороны в сторону. – Как хорошо снова видеть тебя, малышка. Вас двоих, – сказала она, обращаясь к Нонни. – Всех вас. – На этот раз Пейдж обращалась к Китти. – Мне показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я рассталась с вами.
Она рухнула на диван и свернулась в углу, не выпуская Сами из своих объятий. Китти вспрыгнула ей на колени.
– Ну как, ты обо всех больных успела позаботиться? – спросила Нонни.
– Пока что все затихло. Один раненый умер в Барлингтоне. Общее количество жертв – четыре. Более сотни распределены по разным больницам, включая нашу. Еще столько же получили медицинскую помощь и разъехались по домам. – Она закрыла глаза. – Черт бы побрал этот старый кинотеатр. Мара догадывалась, что он принесет беду. – Пейдж глубоко вздохнула. – Как хорошо пахнет наша малышка – чистотой и здоровьем, несмотря на бедствие, обрушившееся на город. Джилл в весьма тяжелом состоянии. У нее перелом тазовых костей. Рождение ребенка теперь под вопросом.
– О, Господи, какая жалость!
– Я тоже чрезвычайно горюю по этому поводу.
Эти слова она произнесла с усилием. Сами настолько хорошо приютилась у нее на руках, что она прижала девочку поближе. – Не бойся, малышка, я не придавлю тебя, – прошептала она едва ворочающимся языком. Из состояния забытья ее вывела Нонни, потрепав по плечу.
– Тебе пора отправляться спать, дорогая.
– Одну только минуточку, – прошептала Пейдж и снова задремала.
Но вскоре ее разбудила Сами. Когда Пейдж открыла глаза, девочка стояла на подушке кресла, и личико ее было всего на расстоянии нескольких сантиметров от глаз Пейдж.
– Она выбралась из твоих объятий полчаса назад, – объяснила Нонни. – Но ей не захотелось уходить от тебя далеко. Мне кажется, что она по тебе скучала.
Пейдж улыбнулась и осторожно коснулась пальцем ротика Сами.
– Ги-и-и-и, – сказала девочка, сморщила носик и улыбнулась Пейдж.
Пейдж поцеловала девочку в щечку.
– Какая у нас хорошая девочка. Но мамочка очень устала. Ей нужно немного поспать.
С усилием Пейдж поднялась.
– Я посплю только пару часов, – обратилась она к Нонни. – Ты можешь еще немного у меня побыть?
– Именно это я и намереваюсь сделать.
– Всего только пару часиков, – повторила Пейдж, но потом неожиданно вспомнила, что у нее больше нет сиделки.
– Я пробуду ровно столько, сколько ты будешь во мне нуждаться, – уверила ее Нонни. Она обняла Пейдж за талию и помогла ей пройти в спальню. – От тебя пахнет какой-то затхлостью.
– Затхлость – это запах кинотеатра. Он хуже запаха крови.
– Если я наполню тебе ванну, ты случайно в ней не заснешь?
– Обязательно в ванну, только позже. – Пейдж нетвердыми шагами прошла в спальню, но не легла сразу – после сладкого запаха, исходившего от Сами, она еще резче почувствовала собственную нечистоту и запах, от которого ее подташнивало. Она встала под душ и долго терла себя намыленной мочалкой. Потом смыла мыло, вытерлась досуха, легла в постель и тотчас заснула.
Ноа и Сара узнали о происшествии в Таккере только в воскресенье, когда отправились в город перекусить. Им не пришлось ни о чем выспрашивать. В кафе, куда они зашли, только об этом и говорили. Они сидели за столиком и слушали разговоры, которые велись вокруг.
– Парнишка Гораса тоже был там. Он сломал ногу. А у сына Портера сломаны обе руки.
– Да там полгорода было. Сломанные кости – это меньшее из зол.
– Балкон обрушился прямо на людей, сидевших в партере. Ужас, ужас!
– Этого следовало ожидать, уж слишком этот кинотеатр был старый.
– Да уж, совсем не то здание, где можно скакать и топать ногами, как обычно ведет себя молодежь на таких концертах.
– Адвокат говорил, что у Джейми могут быть большие неприятности.
– Может, это научит его чему-нибудь, старого скрягу.
– Надо его заставить пристроить новое крыло к городской больнице. Я слышал, что там все палаты переполнены.
– Там сейчас не только раненые, но и члены их семей – яблоку некуда упасть.
– Все стараются помочь, кто чем сможет. Ведь у нас не хватает сестер. Говорят, несколько человек медперсонала привезли из Хановера.
– А из Абботовиля привезли врачей. Все наши местные работали без сна дни напролет.
Сара нагнулась к отцу.
– Как ты думаешь, доктор Пфейффер там?
– Вполне возможно, – ответил Ноа. – Кто-нибудь из сотрудников обязательно ее вызвал.
– Девушка, которая ухаживала за ребенком, тоже пошла на этот концерт. Я все думаю, пострадала она или нет.
Ноа пожал плечами. Откуда ему знать? Он не переставая думал о происшедших событиях и, разумеется, о Пейдж, когда они с Сарой несколько позже вернулись домой и начали клеить новые обои в ванной комнате. Узор на обоях был довольно сложным, и подобрать рулоны так, чтобы рисунок не сместился, оказалось весьма утомительно. Он все ждал, что Сара вот-вот начнет жаловаться, но так и не дождался. Почувствовав, что от обоев у него начинает рябить в глазах, Ноа захотел сделать перерыв.
Ноа решил заехать к Пейдж под тем предлогом, что ему хочется, прежде всего, узнать, дома ли она, а во-вторых, узнать новости из первых рук.
– О, у нее как видно, кто-то есть, – произнесла Сара, – заметив что у дома Пейдж стоят две машины.
– Ну и пусть. Мы долго не задержимся. Если она дома, то, наверное, слишком устала, чтобы принимать гостей.
– Спит, как мертвая, – сказала старушка, открывшая им дверь и отрекомендовавшаяся как Нонни. Она вела себя настолько доброжелательно, что казалось, она знакома с ними целую вечность. – Но вы можете пройти и поболтать со мной и Сами. Мы очень любим гостей.