Жить на леднике! Итак, мы поселились на леднике. Стали его хозяевами. Первым делом собрали тюки, мешки, связки реек и прочие вещи, сброшенные с вертолета. Одновременно оборудовали метеорологическую и актинометрическую площадки. Начали наблюдения.
Нас довольно много — двенадцать человек. Обычно ледниковые экспедиции состоят из небольшого числа участников: пять, редко — восемь человек. В сложных условиях работы на ледниках нужна небольшая сплоченная группа. Ну, а на этот раз обширная программа работ заставила увеличить состав экспедиции. Самый большой отряд — экспериментальный, именно ему предстоит провести опыт зачернения поверхности ледника и определить, насколько эффективным он окажется. Возглавляет этот отряд, а также и всю экспедицию доктор географических наук Л. Д. Долгушин.
Л. Д. Долгушин начал свою деятельность как гляциолог на Полярном Урале еще до войны. Ранее было известно о существовании на крайнем севере Урала ряда небольших ледников, но никто не подозревал, что их там так много, как это определил Долгушин. И среди двухсот ледников Урала один по праву носит теперь имя исследователя. Несколько лет назад судьба неожиданно забросила Долгушина в горы Нань-Шаня. Он возглавлял работы по искусственному зачернению наньшанских ледников для получения дополнительной воды. Опыт проводился в грандиозных масштабах и результаты его были плодотворны: около двенадцати миллионов тонн дополнительной воды получили засушливые подгорные равнины.
Вот теперь подобные работы будут осуществляться на Тянь-Шане, где условия совсем иные: ледники расположены значительно ниже и больше подвержены влиянию циклонической циркуляции.
Гляциологический стаж «второго поколения» начался всего восемь лет назад, когда осуществлялись работы по программе Международного геофизического года. Можно считать, что тогда, с зимовок на ледниках Земли Франца-Иосифа, Новой Земли, Полярного Урала, Памира и Тянь-Шаня, начался период «массовой гляциологии». Родилось целое поколение, работами которого создан новый этап в развитии науки. Для большинства из нас Тянь-Шань — первое знакомство с неарктическими ледниками.
Третье поколение — молодежь, студенты. Работать на Орто-Тер пришли будущие метеорологи, гляциологи и два физика-атомщика. Последние не устают подчеркивать, что они в гляциологии люди временные, их ждет наука более серьезная и важная.
Как повелось еще с прошлых зимовок, основная тяжесть чисто гляциологических наблюдений — по множеству приборов и просто «на глаз» — легла на плечи женщин. В связи с этим хочется привести цитату из одной, недавно вышедшей книги об исследователях природы:
«Профессия гляциологов требует здоровья. Здоровый же человек обычно имеет и соответствующую комплекцию… шестифутового роста, широкоплечие, крепкие люди, при одном взгляде на которых определишь: зимовщики… словно суровая природа сама отбирает себе достойных противников».
Суровая природа Орто-Тера выбрала себе «достойных противников» далеко не «шестифутового роста». Мужчины не очень высокие, что же говорить о женщинах, которые в нашей экспедиции образовали явное большинство! «Соответствующей комплекцией» не обладали — что поделаешь! — ни уже много лет скитающаяся по ледникам Тянь-Шаня участница первых экспедиций под руководством Г. А. Авсюка Ю. П. Сахарова, ни проведшая детство в Арктике Л. Обухова, ни климатолог из Московского университета миниатюрная В. Озеркина, ни наши «мальчики» — Павел Королев, с детства «познавший горы», ни физики, ни оба студента Виктора (один из Курска, другой из Москвы). Безусловно, ребятам доставалась работа потяжелей: бурение льда, «шурфовка» снега, переноска грузов из нижнего лагеря на ледник…
Белые метаморфозы. Мы — хозяева ледника. Ежедневно вылезая из палатки не без определенного волевого усилия под пронизывающий ветер, в завесу метели или под палящие лучи «ледникового солнца», мы оглядывали свои владения.
Наш ледничок — совсем небольшой по тяньшанским масштабам. Его длина — не более двух километров, ширина примерно такая же. В окружении горных склонов, нависших над ним с трех сторон, он возлежит, словно в кресле. Только сторона, обращенная к Иссык-Кулю, не затенена горами, и поэтому с ледника прекрасно видна долина, ведущая вниз, и противоположный край озера с встающим над ним Кунгей-Алатау. На снежных вершинах играет солнце, они всегда сверкают, отбрасывая золотой отблеск на гладкую поверхность Иссык-Куля.
В час заката картины на склонах белых вершин над Иссык-Кулем особенно многокрасочны. Ими можно любоваться долго, каждый раз находя какие-то новые оттенки и цветосочетания. И только когда последний луч оставляет вершины, они меркнут, покрываются серой пеленой сумерек, растворяются в темноте ночи. Их вновь воскрешает луна — делает видимыми. Но теперь они совсем другие — мертвенно зеленоватые, призрачные. В такие ясные лунные ночи наш ледник светится, сияет, соперничая с луной, расстелившей на нем свою радужную дорожку.
Нам нужно всесторонне исследовать естественные условия «жизни» ледника: сколько выпадает на его поверхности осадков из атмосферы, сколько снега обрушивается со склонов, с какой скоростью он движется, сколько льда превращается в воду в солнечные дни, при пасмурной и при всевозможных переходных типах погоды.
«Здесь вам не равнина, здесь климат иной…» — поют альпинисты. В самом деле, климат высокогорного ледника очень своеобразен. Резкие контрасты — вот его самая характерная черта. Немногим выше нуля поднимется температура воздуха — на леднике по-настоящему жарко; ледник интенсивно тает, тысячи ручейков текут по его поверхности, можно раздеться и загорать (конечно, если нет ветра). Ударит мороз, и все преображается в одно мгновение: ручейки покроются ледяной броней, задует метель’ и окутает ледник холодным белым саваном. Перемену погоды приносит на ледник ветер. Чаще всего из долины, снизу…
Ледник создает свой микроклимат. Климат окружающих его пространств, какое-то время мирно «сосуществующий» со своеобразным микроклиматом ледника, влияет на него, резко ломая установившуюся погоду. Часто смене погоды предшествует борьба между различными массами воздуха. Однажды мне довелось наблюдать такую картину, находясь на леднике Орто-Тер, где я регулярно проводил наблюдения за изменениями условий погоды.
Еще с утра над далеким Кунгеем клубились пышно-округлые облака, очертания которых менялись в стремительном бесшумном движении. Над ледником в это время было совсем тихо, и ясный шар солнца спокойно совершал свой путь к. месту заката. Около полудня навстречу солнцу из-за гребня Терскея задул холодный ветер. Он обрушился на ледник, взвивая снежные протуберанцы, крутя змеистую поземку. Из-за гребня над ветром вставали крупные плоские облака, издали казавшиеся «облачным флагом», поднятым над ледяной крепостью.
Вскоре кучевые облака, зародившиеся в горах Кунгея, выстроились над Иссык-Кулем многоэтажным белым городом. Бесшумное движение этих облачных масс передалось долинам. Отдельные вихри, струи, туманные клубы рождались в долине Орто-Тера; они возникали и быстро растворялись. Но вот около часу дня снизу по соседней долине начала медленно надвигаться сплошная белая стена, как бы сплетенная из множества туманных вихрей, извивающихся и бурлящих.
В это время ветер с гребня усилился. Он резко затормозил продвижение зловещего белого вала. Но ненадолго. Вал все же медленно продолжал свое движение. И вдруг передние вихри тумана, уже заполнившего всю долину, ворвались на ледник. Несколько минут они колыхались над ледником, словно в нерешительности, но потом быстро отступили, отброшенные все тем же упорным ветром, дующим с гребня. Туманная масса остановилась перед самой мореной.
Казалось, победа за ледником… Но туман долины «выслал десант»: несколько вихрей тумана отделились от основной массы и стали подниматься по узкой расселине, врезанной в склоны горы. Они прошли по ней до конца, но ледяной ветер Терскея снова об рушился на них и обратил в бегство.