Минуло два десятилетия, и снова имя Токтогула достигло самых отдаленных уголков страны. Оно теперь навеки связано с названием одной из крупнейших в мире электростанций и рукотворного моря. Это море разольется на площади почти три тысячи квадратных километров. По своим размерам оно станет равным Цимлянскому водохранилищу. Среди трех тысяч озер Киргизии появится еще одно — море Токтогула…
Наступление продолжится. Десять лет строилась Братская ГЭС, двенадцать — Токтогульская… Последние три года, изо дня в день, идет одна и та же работа — укладка бетона в тело плотины и здание ГЭС.Нелегко сложить плотину, перекрыть ею горное ущелье, пропиленное могучей рекой за многие тысячелетия. Но три миллиона кубометров бетона остановят работу тысячелетий. Вода Нарына поднимется, разольется новым озером.
Нарын все так же будет спускаться с Тянь-Шаня к Сырдарье, к морю. Но накопленную энергию он отдаст теперь людям. Двадцать одна плотина! Двадцать одна электростанция! Построены пока только три. Где будет следующая?
В октябре 1971 года принято правительственное решение: после завершения строительства Токтогульской ГЭС будет начато строительство новой электростанции в сорока километрах ниже по Нарыну. Новая стройка унаследует всю технику, опыт. Комсомольск-на-Нарыне продолжит свое существование. Основная масса строителей останется жить в нем. Но небольшой поселок возникнет и на новом месте. Новая ГЭС будет называться Курпсайской.
Здесь Нарын остановит гравитационная плотина высотой сто двадцать метров. Речному потоку придется вращать лопасти турбин мощностью восемьсот тысяч киловатт. Водохранилище целиком разместится в каньоне, поэтому удастся избежать затопления сельскохозяйственных угодий и населенных пунктов.
В Курпсае предстоит проделать огромную работу. Нужно будет разрушить и удалить миллион кубометров скального грунта и уложить на дно каньона миллион кубометров бетона и столько же обычного грунта. Снова бесчисленные кубометры бетона, сотни взрывов, тысячи дней и ночей напряженного труда. А результат — новые миллионы киловатт-часов электроэнергии.
Строительство Курпсайской ГЭС предусмотрено Директивами XXIV съезда Коммунистической партии по пятилетнему плану. Но прежде чем было принято окончательное решение о начале строительства, на протяжении двух лет в сорока километрах ниже Кара-Куля работала экспедиция изыскателей. И это тоже был нелегкий труд. Надо было выбрать наиболее удобное место, исследовать породы, наметить пути будущих транспортных трасс, пробурить тысячу двести метров скважин и пробить в скале больше двух тысяч метров шурфов и штолен. Особенно сложно было «прощупать» дно Нарына — бурение вели с понтонов, удерживаемых от расправы разъяренной реки тросами. Пройдут годы, и Курпсайская ГЭС займет свое место в Нарынском каскаде.
В мае 1957 года на координационном совещании в Академии наук Киргизии, когда обсуждалась проблема Большого Нарына, все подчеркивали, что эта проблема должна рассматриваться всесторонне и суть ее заключается в развитии мощного энергопромышленного комплекса в Центральном Тянь-Шане.
Энергия Нарына, Кёкёмерена, Сусамыра, всех станций каскада пойдет к будущим рудникам и заводам индустриального Тянь-Шаня.
Фронт наступления переместится на другие притоки Нарына и на другие реки Тянь-Шаня. Например, Сарыджаз. Уже сейчас обсуждаются пути приручения этой реки, рожденной снегами исполинов Хан-Тенгри и пика Победы. Гидроэнергетические ресурсы Сарыджаза будут поставлены на службу горнодобывающей промышленности восточной части Центрального Тянь-Шаня.
Вероятно, уже через десять — двадцать лет трудно будет узнать теперь еще пустынные долины Центрального Тянь-Шаня. Возникнет новый тяньшанский ландшафт, преображенный волей человека.
Разольется в долине Нарына рукотворное Токтогульское море, берега его украсят новые, человеком созданные леса, сквозь них проложат к воде тропки чуткие маралы, те самые «родоначальники» иссыккульского племени богу, прекрасную легенду о которых рассказал киргизский писатель Чингиз Айтматов…
Новое море, в пол-Иссык-Куля, поэты тоже назовут голубым, потому что в нем отразится чистое безоблачное небо Тянь-Шаня…
ЧЕЛОВЕК НЕБЕСНЫХ ГОР
Далеко то время, когда люди впервые заметили на горизонте зазубренную стену гор, соединившуюся с небом белыми вершинами. Не сразу отважились они подойти ближе к белоглавым великанам, а потом взобраться по их склонам к самым основаниям загадочных белых корон, их венчающих. Оказалось, что там вполне можно жить. И лишь иногда «духи гор» обрушивали свой гнев на людей — обваливалась со свистом и грохотом снежная лавина, от которой не было спасения, вырывался из долины стремительный поток талых вод, камней и грязи, сметавший все на своем пути; неподвижный лед — белый камень, рождавший реки, начинал вдруг быстро двигаться, нагромождая хаос ледяных глыб, подминая под себя леса и пастбища…
Несмотря на эти катастрофы, люди продолжали жить в горах. Все выше поднимались они со своими стадами в горы, все ближе к границе никогда не исчезающих снегов и льдов. Самые лучшие пастбища оказались в пределах ледяной зоны, самые сочные травы — там, где до ледников рукой подать, где горы гремят лавинами и снегопад можно ожидать в любой день лета. Тысячи киргизов пересекли границу ледяной зоны Тянь-Шаня, уходя со своей родины, спасаясь от преследования царизма. И тогда многие жертвы были принесены льду и снегу, лавинам и обвалам…
Настало и такое время, когда в Небесные горы пришел человек науки: смотреть, изучать, исследовать. Немногим более столетия миновало с того дня, как русский географ П. П. Семенов проник за неприступную стену Терскея, ступил на снег и лед Центрального Тянь-Шаня. Он перешел границу суровой и прекрасной страны, еще неведомой человечеству. Этот шаг был опасным и с точки зрения практического смысла казался не таким уж необходимым. Всероссийский самодержец мог бы сказать Семенову те же слова, которыми через полвека американский президент ответил на сообщение Роберта Пири о достижении Северного полюса: «Благодарю за ценный подарок, хотя и не знаю, что с ним делать».
И конечно, не жажда наживы влекла Семенова и его последователей на ледяные кручи тяньшанских перевалов. Единственное, что ими руководило, — это стремление к познанию. И еще чувство прекрасного. Н. К. Рерих, последний из великой плеяды русских путешественников, писал: «Чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, когда он, преодолевая все трудности, восходит к вершинам… Где же такое сверкание, такая духовная насыщенность, как не среди этих драгоценных снегов?» О том же говорил и Н. М. Пржевальский: «Сколько раз я был счастлив, сидя одиноко на высоких горных вершинах!.. Лучшим делается человек в такие минуты. Словно поднявшись ввысь, он Там, где к отвесным скалам прижималась головокружительная «койджол» — овечья тропа, пролегло теперь широкое шоссе, на котором лишь перед перевалом исчезает асфальт, чтобы уменьшить опасность гололеда. Теперь кратчайшим путем соединены Северная и Южная Киргизия из Чуйской долины легко можно проехать в Фергану, н важнее всего, что путь в Сусамырскую долину — центр животноводства в Центральном Тянь-Шане — стал легким и коротким.
Эту долину, расцвеченную цветами и травами, окруженную серебристыми цепями гор, видно всю как на ладони пр: подъеме на перевал Тюяашу. Прежде, когда не было дороги Фрунзе — Ош, это красивейшее место было самым опасным на пути в Сусамыр: машины шли, нависая над пропастью Теперь автобусы и грузовики ныряют в глубь Киргизского хребта, пронзают его насквозь по прямому как стрела тоннелю Сусамырского «метро».
Нелегким было строительство Великого Киргизского тракта, как часто теперь называют дорогу Фрунзе — Ош почти шестьсот километров, из них около трехсот — через горы, два трехкилометровой высоты хребта, два заоблачных перевала — Тюяашу и Алабель и еще перевалы пониже Чтобы построить дорогу, пришлось переместить одиннадцать миллионов кубометров грунта, соорудить больше ста мостов через реки и ручьи, среди них — акведуки над Нарыном, Карасу, Карадарьей…