- Унаследовал? От кого же? - спросила Мадлен.
- В нашей семье чуть ли не в каждом поколении среди мужчин рождается кто-нибудь маленький, метр пятьдесят пять или около того. В моем поколении таким неудачником оказался Арнольд, Ну а мне хоть в этом, но повезло. Тоже, конечно, не гигант, но все же...
После обеда Мадлен отправилась в свой номер, чтобы передохнуть. Первый лыжный опыт изрядно утомил ее. Жерар же ушел кататься. На сей раз он не удалялся от проторенных и людных маршрутов.
Вскоре наступил ранний зимний вечер. В темноте вставать на лыжи было небезопасно, и Жерар с Мадлен спустились прогуляться в деревню, где он уступил настояниям своей спутницы и согласился походить с ней по сувенирным лавкам и магазинам лыжных аксессуаров, несмотря на кишевшие в них толпы разноязыких туристов.
Поужинала парижская парочка в одной из деревенских таверн. Когда они вернулись в отель, служащий, передавая Жерару ключ, сообщил:
- Мсье Лефевр, из Парижа звонил ваш брат. Он просил связаться с ним.
- Вот как! - удивился Жерар и добавил, обратившись к Мадлен: - Почувствовал что ли, что мы с тобой говорили о нем? Знаешь, детка, меня разбирает любопытство. Ты иди к себе, а я подойду попозже, сначала поговорю с Арнольдом.
Они поднялись на лифте на пятый этаж и разошлись по комнатам. После нескольких попыток Жерару удалось дозвониться до Парижа. Трубку взяла жена брата.
- Алло, Николь? Это я, Жерар. Арнольд, вроде бы, искал меня...
- Привет, Жерар! Да, я в курсе. Подожди минутку, он в ванной.
Вскоре в трубке раздался голос брата.
- Чтобы не тратить время и деньги, - сказал Арнольд вместо приветствия, - сразу перейду к делу. В общем, я сделал то, о чем ты просил меня уже многие годы.
Жерара окатила волна возбуждения.
- Что?! - вскричал он. - Неужели ты расшифровал тот фрагмент в рукописи?!
- Я сделал все, что от меня зависит. А вот расшифровал или нет, не знаю.
- Как такое может быть?! - опешил Жерар, держа в одной руке телефонную трубку, а другой пытаясь дотянуться до встроенного в стену бара. Ему захотелось срочно налить себе чего-нибудь.
- Я написал программу для компьютера, - растолковывал ему Арнольд, - и он выдал огромное количество распечаток с разными вариантами текста. Здесь набралось несколько коробок с этими распечатками. Они занимают уйму места и очень мешают. Как ты понимаешь, то, что для компьютера - текст, для человека может оказаться и полной белибердой. Короче говоря, весь этот материал надо просмотреть в поисках чего-то осмысленного. Компьютер такое сделать не сможет. Откуда ему знать, какие сочетания букв образуют нормальные человеческие слова? Для этого надо писать специальные программы и вносить в память машины целые словари. У меня нет ни времени, ни интереса, ни желания всем этим заниматься в свободное от работы время. Так что, придется тебе вручную перебирать распечатки.
- Да, да, спасибо тебе, Арнольд! - Жерар задыхался от волнения. - Конечно, я сам это сделаю! Жди меня в ближайшее время! Завтра же!
После разговора Жерар отправился к Мадлен. От ответа на ее вопрос, с какой стати звонил Арнольд. он ушел, туманно сославшись на семейные дела. Мадлен, утратив интерес к предмету, затащила Жерара в постель. Они долго ласкали друг друга, но женщина все никак не могла избавиться от впечатления, что Жерар мыслями витает где-то далеко.
- Ты не обязан притворяться, будто хочешь этим заниматься! - воскликнула она наконец.
- Прости, - выдохнул Жерар. - Просто первый день оказался очень утомительным. Я тебе не рассказывал, но сегодня я попал в лавину, и если бы не случайная группа лыжников, я скорее всего остался бы под снегом...
- Какой ужас! - Мадлен прильнула к нему. - Теперь я понимаю. Тебе надо отдохнуть как следует! Иди к себе спать. Только сначала полежи со мной еще немного...
Наутро, когда лыжники стояли возле подъемников, Мадлен заявила Жерару, что у него неправильная стойка.
- Вчера многие в нашей группе так же сутулились, как ты, - сообщила новоявленная лыжница-эксперт. - И инструктор каждый раз делал замечание, что это ошибка, что стойка должна быть высокой.
- Видишь, как важно, с самого начала учиться выполнять все правильно, - согласился Жерар. Он был в эту минуту воплощением покладистости. - Мне-то уже поздно переучиваться, а вот ты молодчина! Скоро станешь заправской лыжницей, и я не смогу за тобой угнаться.
Рассмеявшись, Мадлен оттолкнулась и отъехала, присоединившись к своей группе. Помахав ей рукой, Жерар направился к подъемнику, однако поехал он не наверх, а вниз, обратно к отелю.
Через несколько часов, накатавшись и раскрасневшись, Мадлен вернулась в свой номер. Приняла душ, оделась, позвонила Жерару. Никто не ответил. Видимо, он еще не вернулся с трассы. Решив немного поспать, Мадлен на всякий случай заглянула в его номер, благо тот находился в пяти шагах по коридору. Дверь оказалась открытой, кровать была аккуратно застелена, в номере не было ни Жерара, ни его одежды, ни чемоданов.
Охваченная тревогой, Мадлен спустилась в фойе гостиницы и поинтересовалась у стойки администратора, куда мог подеваться ее спутник.
- Мадам, - ответил служащий. - Мсье Лефевр сегодня утром съехал. Он просил передать вам записку.
Взяв дрожащей рукой бумажку, Мадлен, у которой предательски задергался подбородок, прочла:
"Прости, дорогая, но я был вынужден уехать. Моя планета взорвалась. Целую".
Лицо Мадлен пошло пятнами.
- Вот сволочь!
Резко отвернувшись от ошеломленного служащего, она торопливо пошла к лифту, боясь, что разрыдается раньше, чем доберется до своей комнаты. Бумажку она в сердцах разорвала и выкинула по дороге в урну. Один обрывок упал на ковровое покрытие пола.
***
Подъезжая к дому брата, расположенному в Седьмом округе, Жерар размышлял о том, как ему жаль Мадлен и как неловко перед ней. Конечно, следовало бы попрощаться по-человечески, а не трусливо сбегать. Но Жерар не был готов к сценам. Сама же она пригрозила, что не простит второго бегства после того, что произошло тогда в Сен-Тропе!
Зря она так! Если бы не эта угроза, Жерар объяснился бы с ней. По крайней мере, так ему казалось, пока он парковал машину в переулке, откуда открывался вид на массивную металлическую арку подножия Эйфелевой башни.
Но Жерар тут же осадил себя. Что он мог ей сказать? Что в их семье еще с наполеоновских времен хранится древняя рукопись, неизвестно, кем и когда составленная? Что в этой рукописи рассказано о том, как можно развить особый дар воздействия на ход событий силой одной лишь мысли? Что, по сути, речь идет об управлении временем, поскольку орбинавт - так называется человек, наделенный этим даром с детства или развивший его, - силой воображения возвращает весь мир на некоторое время назад и направляет ход событий в новое русло? Причем об отмененном витке событий не помнит никто, кроме самого орбинавта.
И что текст этой рукописи написан с помощью нескольких шифров? Что почти весь манускрипт, за исключением одного небольшого фрагмента, был расшифрован еще его, Жерара, предком, неким нотариусом по имени Жан-Батист Лефевр, который разбогател в последние годы Наполеона и в период Реставрации?
Что этот отрывок случайно обнаружил в Саламанке племянник Жана-Батиста, гусарский офицер, во время оккупации Испании? И что упомянутый отрывок, в отличие от всего остального текста, был составлен латинскими, а не еврейскими буквами, и что его до сих пор так никому в его семье и не удалось прочесть?
И что сам он, Жерар, уже не первый год пристает к своему брату Арнольду с просьбой применить к таинственному отрывку современные методы криптографии, чтобы расшифровать его, а тот, будучи человеком приземленным и прагматичным, никогда не верил в орбинавтику и поэтому до сих пор категорически отказывался тратить свое драгоценное время на древнюю мистику?
Разве мог Жерар сказать ей все это? Не мог по двум причинам. Во-первых, речь шла о тщательно охраняемой со времен Люсьена Лефевра, сына Жана-Батиста, семейной тайне. Во-вторых потому, что, даже веря в пришельцев и призраков, Мадлен все равно сочла бы Жерара помешанным, если бы он все это ей выложил.