- Да кто же мог такое сделать?! - воскликнул Пако. - Кто мог знать о том, что в тысяча четырехсотом году никому не известный Омар Алькади из Гранады сообщил еще менее известному цыгану Пако тайну, в которую во всем мире посвящены, быть может, лишь единицы? Кто мог знать имена Омара, его сына Ибрагима, его внука Дауда и его правнука Али? Все они упоминаются в "Странствующих"! Или ты думаешь, что это подстроил Билли? - Пако хохотнул. - Что годы, прошедшие после войны, он посвятил исключительно самообразованию, научился читать не только комиксы, но и исторические материалы, овладел тонкостями языка Кастилии шестнадцатого века, освоил искусство письма в соответствующем стиле? И все это ради того, чтобы разыграть меня?
Бланка пожала плечами и ничего не сказала. За окном на фоне белесого неба неторопливо парили темные очертания снежинок. В Монреаль зима пришла раньше, чем в Нью-Йорк.
- Как ты спас его на войне? - спросила она наконец. - Поменял реальность?
- Да, - коротко ответил Пако. Ему не хотелось вдаваться в подробности.
Бланка подняла на него взгляд. Глаза ее подозрительно блестели.
- Но если это не розыгрыш... - произнесла она. - Если это все правда, то получается, что мы не одни в этом мире...
- Вот именно, цыганочка! - радостно провозгласил Пако. - Вот именно!
Бланка резко встала и ушла в свою комнату. Через несколько секунд она вернулась с листами ксерокопии, которую привез ей дед. Оригинал "Странствующих в мирах" он оставил в сейфе своего бруклинского дома, чтобы не подвергать древний пергамент риску.
- Вчера по телефону ты не сказал, что у меня были два брата и сестра, - заметила она, опускаясь в кресло. Голос ее вдруг немного охрип.
- Если твои индейские родственники получили в наследство от Мануэля дар, то, возможно, они у тебя не только были, но и есть.
Бланка кивнула, тряхнув волосами. Обычно русые, они теперь были выкрашены в медно-рыжий, почти красный цвет.
- Я тебя не спросила, как ты поживаешь? - сказала она. - По-прежнему "торгуешь" на бирже? - она черкнула пальцами обеих рук, как бы рисуя в воздухе кавычки.
- По-прежнему считаешь это неэтичным? - откликнулся Пако, удивляясь, как можно возвращаться к одной и той же теме каждые десять лет.
- А ты, разумеется, убежден, что допустимо все, что хорошо для тебя, - это прозвучало как утверждение, а не вопрос. - Использовать свой дар орбинавта для личного обогащения.
В прошлом веке Пако несколько раз выигрывал на скачках, но вскоре понял, что регулярные выигрыши привлекают к нему излишнее внимание. Попробовал менять реальность в игорных домах, однако руководство казино, заметив, что он слишком уж часто выигрывает, запрещало нежелательному клиенту там появляться. Вопрос привлечения ненужного внимания становился еще острее. Вечная молодость и без того заставляла Пако, так же, как и его внучку, время от времени переезжать с места на место, а раз в двадцать-тридцать лет еще и искать способ оформления новых документов для смены имени.
В тридцатых годах двадцатого века внимание Пако привлекла биржа. Какое-то время он изучал разные виды анализа - технический, фундаментальный, графический. Это мало что ему дало. Затем он тщательно проштудировал все выпущенные к тому времени книги и статьи легендарного Уильяма Ганна, который, видя на графиках ценовых курсов какие-то одному ему понятные углы и движения, умудрялся точно предсказывать значительные перемены курса. Говорили также, что он, как это ни странно, успешно использует в своих прогнозах астрологию.
Одни называли Ганна великим человеком, другие - шарлатаном. Пако считал его одновременно гением и мистификатором. Ганн, по его мнению, действительно понимал природу циклических процессов, как никто другой (ведь предсказал же он обвал "бычьего" рынка 1929 года, Вторую мировую войну и нападение Японии на США), но сведения о своем методе, которые он давал читателям книг и слушателям курсов, были обрывочны, туманны и совершенно недостаточны для того, чтобы его последователи могли совершать такие же чудеса, как их кумир.
Так или иначе, зарабатывать на бирже, используя технический и всякий другой анализ, Фрэнсис Рейес (как звали Пако в тот период), подобно миллионам других незадачливых биржевых игроков, так и не научился. В чем заключалась причина - в нем самом или в ущербности методов анализа, - Пако выяснять не стал. Вместо этого он начал стабильно зарабатывать на биржевых сделках с помощью своего дара орбинавта. Для этого он разработал формулу "2:1", следя за тем, чтобы на каждые две прибыльные сделки приходилась одна убыточная. Иначе его очень скоро заподозрили бы в использовании инсайдерской информации. Даже если бы это не привело к судебному разбирательству, Пако привлек бы к себе столько общественного внимания, включая и интерес со стороны прессы, что сохранять незаметное существование, столь важное для вечно юного орбинавта, стало бы значительно сложнее.
Когда-то Пако имел неосторожность поделиться разработанным им способом заработка с Бланкой. Им двигало одно лишь желание - снабдить единственного в мире близкого человека безотказным и простым способом обеспечить себе безбедную жизнь. Тем более, что, в отличие от лотереи, где выигрышные номера становились известны лишь через сутки после прекращения продажи билетов, заработать (или намеренно потерять) какую-то сумму на бирже можно было уже через несколько часов после открытия позиции на рынке. Для Пако и Бланки это имело важное значение из-за ограничений глубины ствола. За столетия тренировок Пако довел этот показатель до восьми часов, а Бланка - до двадцати. Менять реальность суточной давности было опасно.
Бланка не воспользовалась предложенным методом и даже не выразила никакой благодарности за оказанное ей великое доверие. Вместо этого, она обрушилась на деда с острейшей критикой, обвиняя его в "нечестной игре".
Разговор проходил в Чикаго, где Пако тогда жил.
- Что же тут нечестного? - его недоумение было совершенно искренним. - Каждый участник спекулятивных торгов пытается найти способ склонить на свою сторону статистическое преимущество. Можно сказать, что это игра, в которой все заранее договорились, что каждый постарается перехитрить остальных. Это и есть правила игры! Если мое поведение нечестно, то и футболист, применяющий обманное движение, чтобы обвести защитника другой команды, тоже поступает нечестно!
- Нет, Пако, не пытайся задурить меня, - Бланка была непреклонна. - Футболист играет по правилам игры, а если он их нарушает, судья наказывает его. Ты же нарушаешь правила! И речь здесь вовсе не идет о статистическом преимуществе! Благодаря орбинавтике, ты знаешь точный исход, а не его вероятность! Статистику, причем фиктивную, ты создаешь сам, когда намеренно проводишь отдельные убыточные сделки.
- А когда орбинавт меняет реальность, чтобы кирпич, упавший ему на голову, в новом витке яви пролетел мимо, это честно?! - Пако было досадно, что, имея опыт столетий, она не понимает простых и очевидных, как ему казалось, вещей.
- Мы наделены способностью, которой нет у миллионов, даже у миллиардов других людей, - втолковывала ему Бланка, испытывая примерно такие же чувства. Она считала, что деду оказалось недостаточно почти шестисот лет жизни для понимания элементарных основ нравственности. - Это накладывает на нас определенные обязательства. Отводя падающий кирпич, орбинавт спасает свою или чужую жизнь, свое или чужое здоровье. А используя знание того, куда пойдет ценовой курс, он просто нечестным способом набивает свой карман!