Выбрать главу

Эффект был несколько неожидан для атамана отдела. Старики, не привыкшие принимать неосмотрительные решения, покашливали, сопели, сморкались. Они не совсем поняли смысл столь цветистой речи. Потом начали перекидываться замечаниями. Гул увеличился, толпа зашумела, заспорила.

Ребята заметили Хомутова, насмешливо переговаривающегося с Мефодием и Махмудом. Ни отца, ни Павла на сходке не было. Лаковая линейка Батуриных стояла чуть поодаль, невдалеке от лесной биржи кредитного товарищества. Штабеля досок и бревен были покрыты людьми. На линейке сидели фронтовики, вернувшиеся в станицу на побывку после ранений.

Хомутов пошел к фронтовикам, полузгивая подсолнухи и переговариваясь с закубаицами.

— Ишь, богатунекий атаман уже какими-сь адъютантами обзавелся, люди, видать, не здешние, — заметив приближение Хомутова, оказал казак по фамилии Лучка, с забинтованной рукой, взятой в лубок. Он, ловко бросая в рот семечки левой рукой, ею же смахивал с губ шелуху.

— Хорош мужик, — произнес второй казак, фронтовик Степан Шульгин, обстругивая ножичком деревянную ложку, — он нам, Лучка, сейчас пояснит, что к чему. Хомутов! — позвал Шульгин, помахав ложкой. — Иди до нас, дело имеем.

Хомутов со всеми поздоровался за руку.

— Небось без дела не покличешь, Степан, — он улыбнулся, — подзывал ложкой, а хлебать нечего.

— Любитель я ложки выстругивать, — сознался Шульгин, — на фронте, бывало, когда дерева нема, с алюминия плавил, со снарядных головок.

Хомутав облокотился на крыло, вынул кисет.

— Не ты один плавил, — сказал он, — дурное занятие — головку ковырять, кой-кто башки лишился. Закуривай белореченского, почти что фабрики Месак-суди, ребята привезли.

— Што, с Белореченки они, твои дружки? — тихо спросил Лучка, наклоняясь за табаком.

— Не с самой Белореченской. С той стороны, с горного края, всякий хабур-чабур привезли.

Степан внимательно оглядел закубанцев. Во взгляде его не было обычного пренебрежения линейна, чувствующего свое превосходство над горскими казаками.

— Чего это Гурдай задумал? — в упор спросил Степан Хомутова.

Остальные казаки насторожились, стеснились в кружок.

— А что задумал? — невинным тоном произнес Хомутов, уловив особый интерес казаков-фронтовиков к вопросу Степана, — Меркул-яловничий верно заметил, Нового царя ищут. Был Миколка, скоро будет какой-нибудь Ермолка. А Ермолке со штатом двадцать пять миллионов не хватит на прокорм и на тропой. Будет у вас на содержании, у казачества, свой Гришка Распутин. Земли у вас много, доходу хватит. — Хомутов покусал губы, заметил напряженное ожидание настоящего слова, переменил тон, посерьезнел. — Ясно карты высветил атаман отдела. От юго-восточного союза он то же, что полковник Новосильцев, который по Кубани разъезжает. В Расее в собаку кинешь — в такого, как Гурдай, попадешь, не замечали их всех, а теперь при кубанском царе, будьте уверены, каким-нибудь министром заделается. Брешет он, что Керенский не их шатии. Вон, всем вам и нам известный от Керенского начальник, Бардиж, ведь за них линию гнет, а ведь Бардиж вроде комиссарит от Временного правительства.

— Через Керенского же на Кубани комиссаром утвердился, — сказал Степан Шульгин. — Каков поп, таков и приход.

— Двадцать пять тысяч десятин у этого самого Бардижа, больше, чем у Гурдая, — с завистливым оттенком в голосе произнес Лучка и кинул в рот семечко, — гляди, гляди: Меркул что-сь говорит, давай послухаем.

Лучка вытянул шею, приложил ладонь к уху.

— Насчет земли вопрос задал. Как, мол, при новом царе будет?

— Пойдем ближе…

Линейку освободили. Генерал отвечал тоном человека, уставшего от вопросов и церемоний.

— Большевики, конечно, стоят за захват и раздел паевых земель. Можем ли мы отдать наши земли, леса, рыбные реки кому-то? Конечно, не можем. Это историческое достояние казачества, наша неотъемлемая собственность. Мы должны пользоваться и распоряжаться своими землями, водами, лесами и недрами самостоятельно и независимо.

— А частновладельческие земли? — громко спросил Хомутов.

Генерал заметил солдатскую фуражку, вопросительно метнул взгляд на атамана. Тот ему что-то шепнул. Гурдай кивнул, огладил усы.