Фатьяновцы не могли кочевать, их подвижность была ограничена их же стадом. Этот же вывод напрашивается и в результате исследования фатьяновских могильников. Изучение орнамента на сосудах, расположения могил, антропологические исследования погребенных позволяют с уверенностью говорить, что перед нами родовые кладбища, на которых умерших хоронили по семейно-родственным признакам. Это можно было установить по группировкам могил на территории могильника, по схожести физических признаков погребенных, повторяемости и сочетанию узоров на сосудах. Некоторые из таких кладбищ содержат более сотни погребенных, поэтому необходимо допустить, что где-то поблизости располагались и поселения живых фатьяновцев — с жилищами, хозяйственными помещениями, загоном для скота, с навесами, где скот отстаивался в непогоду, с мастерскими металлолитейщиков и кузнецов… Их жилища состояли, по-видимому, из плетеного жердевого каркаса, обмазанного глиной или утепленного слоем дерна.
Мы не знаем этих поселений не потому, что их нет, а потому, что их специально никогда не искали. Раскопки, и то ограниченные, проводились до последнего времени только на самой территории фатьяновских могильников. Поиски неолитических поселений в лесной зоне археологи по традиции ведут исключительно по берегам озер и рек — на первой и второй террасах, в пойме, на песчаных дюнах, на суходолах болот. Между тем поселения древних земледельцев и животноводов всегда располагаются там же, где находятся их хозяйственные угодья — среди плодородных земель, на высоких холмах и плато. Поэтому фатьяновские поселения следует искать поблизости от их могильников и пастбищ, там, где теперь находятся поля и современные деревни и где их никто до сих пор не пытался искать.
Фактов, подтверждающих такую догадку, достаточно много. Стоит хотя бы вспомнить, что именно на пашнях было собрано большинство «боевых» фатьяновских топоров. Как они там оказались? Они не могли попасть на поверхность из разрушенных могил: фатьяновцы хоронили своих умерших достаточно глубоко и над могилами, как правило, ничего фатьяновского не находят. Стало быть, каждый раз мы натыкаемся на остатки фатьяновского поселения, разрушенного, по-видимому, до основания многовековой пахотой.
Этот вывод подтверждает не только логика, но также и экологическая характеристика хозяйства фатьяновцев, вряд ли вступавших в конфликт с кочующими охотниками Волго-Окского междуречья.
В миролюбии фатьяновцев убеждает почти полное отсутствие у них наступательного оружия. Все их вооружение, известное нам сейчас, рассчитано не столько на нападение, сколько на оборону. Пресловутые «боевые топоры» могут быть использованы в рукопашной схватке, но им далеко до томагавков североамериканских индейцев. А короткие и тяжелые металлические наконечники «копий» с широко открытым насадом, предполагающим массивное и тяжелое древко, на самом деле являются наконечниками рогатин, предназначенных для защиты от медведя и охоты на него…
В исключительно четком облике фатьяновской культуры, так отличающейся от остальных культур лесной зоны, исследователю открывается своеобразный «островок устойчивости» среди беспрестанно меняющегося моря культур и народов. Именно это постоянство фатьяновцев, привязанность к своим родовым могильникам позволяет видеть в них то ядро, вокруг которого и под воздействием которого происходило в наших местах формирование мясного и молочного животноводства.
Фатьяновцы первыми создали сбалансированную искусственную систему с таким равновесным сочетанием природы, хозяйства и человека, которое освободило их от необходимости постоянно менять место обитания и позволило создать оседлые поселения в лесной зоне.
Первые культуртрегеры, они познакомили охотничьи племена сначала с продуктивным животноводством, а впоследствии открыли для местных жителей постоянные связи с очагами первичной металлургии.
Так что же, загадки нет и все тайны решаются почти математическими уравнениями? Нет, тайна жива, только искать ее следует в других «измерениях». Не в облике культуры фатьяновцев, не в их экологии, не в местах поселений, а в них самих.
Хозяйство и экология фатьяновцев, как они могут быть сейчас реконструированы, удивительно совпадают с чертами быта и представлениями древних ариев, которые в середине II тысячелетия до нашей эры вторглись в долину Инда с севера, из наших среднеазиатских степей. Примером может служить почитание коров, от которых они брали только молоко и масло, в то время как мясо поставляли козы и овцы. Подобную двойную направленность животноводства кое-где еще и теперь можно встретить в глухих уголках Индии. С другой стороны, соседство с лесом и, быть может, ритуальная охота на медведя, олицетворявшего темные силы леса, с неизбежностью предполагают большую роль меда в их пищевом рационе. Следы его в виде характерной пыльцы медоносов палеоботаники когда-нибудь обнаружат на дне и стенках не вымытых археологами фатьяновских сосудов из погребений. Между тем известно, какое большое значение имел мед у ариев: из него они приготовляли «сому» — пьянящий «напиток богов».