Сделав рентгенограммы нескольких сосудов, я увидел, что почти в каждом из них есть зерна. Видимо, люди, хоронившие на могильнике Дикариха «души» своих сородичей, каждый раз, изготавливая такой сосуд для погребения, специально добавляли в глину зерна — ту «основу», на которой строилось благополучие их жизни и которая должна была возродиться вместе с душой умершего, как возрождается к новой жизни опущенное в землю зерно…
Собирая, склеивая сосуды из погребений и разбитые во время поминальных тризн, я мог видеть, как на протяжении двух-трех поколений менялись условия жизни и быта людей. Посуда, как ничто другое, отражает изменения в характере жилища. Шаровидные фатьяновские сосуды, рассчитанные на ременную оплетку и подвешивание на стены хижин, сменились сначала широкими мисками со слегка уплощенным дном, затем их место заняли правильные горшки с плоским дном и закраинами, — горшки всех размеров и видов, рассчитанные на ровный, струганый стол, стоящий посредине бревенчатой рубленой хижины. Эти горшки предполагали плоские доски полок, плоский глинобитный под печи, плоский пол, на котором стояли ткацкие станы, чьи грузики стали частой находкой в слоях этой культуры.
Все подтверждало, что земледелие приходит не одно. Вместе с ним появляется ткачество, прядение, утверждается животноводство, появляется колесный транспорт. Многие из этих новшеств возникают еще в предшествующие времена. Если маленькие диски из обожженной глины с отверстиями, найденные археологами в некоторых балановских погребениях, действительно были колесами от моделей повозок, то и появление гужевого транспорта в наших лесах отодвигается на два-три столетия в глубь веков.
Окружив себя искусственно созданной средой — полями, защищенными изгородью от лесных зверей и скота, хозяйственными постройками и стенами жилища, человек начал планомерное наступление на лес. Теперь он рубил уже не ветки, теперь он врубался в чащу, валил деревья и сжигал их, чтобы на очищенном огнем и удобренном золой месте заложить новую пашню.
Леса отступали перед топором и огнем, и поселки оказывались открыты солнцу, снегу и ливням в широком кольце полей и лугов. Собственно, с этого момента и начинается исторический период в жизни людей, почти на три тысячелетия забывших о той соединительной «пуповине», которая определяет их место в биосфере нашей планеты.
Сейчас пришло время вспомнить об этой зависимости.
Отпечатки рыболовных сетей на черепках неолитических сосудов.
Вверху: северные лодки-долбленки ведут свою родословную со времен неолита; внизу — подрубленные бобрами деревья.
Бобровая плотина на маленькой лесной речке.
Фатьяновское погребение (вверху) и сосуд (внизу) из Халдеевского могильника.
Так — или примерно так — выглядел один из «фатьяновцев», раскопанный в Халдеевском могильнике.
Каждый из этих топоров своим появлением изменил не только жизнь человека, но и его отношение к окружающей природе.
Плещеево озеро. Вверху — валы Клещина городища (XII век); внизу — Александрова гора (I тыс. н. э.). Три с половиной тысячи лет назад здесь находился крупный поселок животноводов эпохи бронзы.
Отпечатки зерен пшеницы на сосудах эпохи бронзы. Вверху — из Старшего Волосовского могильника; внизу — со стоянки Подборица-Щербининская (раскопки И. К. Цветковой).
Дикариха. Вверху — вид на могильник и озеро; внизу — погребальные ямы и следы оградок.
Дикариха. Вверху — раскопки центрального комплекса погребальных ям; внизу — сосуд № 18, в стенках которого оказались зерна ячменя.
