— Мы шли с этими лозунгами, искренне желая народу добра, — с обидой бросил Ахад.
— И мы, и многие из наших товарищей, — поддержал брата Халим. — Но отец говорит не о нас, рядовых камистах, а о наших лидерах. Семья одного такого парня владеет рисовыми мельницами и наживается на продовольственных затруднениях. Какое ей дело до того, что народ голодает. Вот и получается, что одни относятся к борьбе серьезно, другие видят в ней хитрую политическую игру.
— Дело не только в этом, — добавил старший брат. — Отец правильно сказал — наступает отрезвление. Многие камисты не удовлетворяются ролью безумных неодушевленных кожаных ваянгов[10], которых приводит в движение даланг, дергая их за костяные рычажки. Молодежь стремится играть более самостоятельную и активную роль в жизни страны. На наших митингах постоянно раздаются голоса, что молодое поколение должно внести свой вклад в решение неотложных национальных задач, требовать от правительства серьезных социальных преобразований, без которых страна придет к катастрофе. Что это за преобразования — мы сами не всегда представляем. Но нам ясно одно — стране нужны перемены.
Обобщая все то, что говорили мне друзья и знакомые о современном студенческом движении Индонезии, я пришел к выводу, что движение это чрезвычайно сложно и неоднородно. Дать исчерпывающую и простую оценку ему подчас бывает трудно. Здесь можно обнаружить и стремление определенных политических сил использовать организации студентов в своих интересах или отвлечь их от опасных для общественных устоев целей. Иногда можно увидеть и проявление личной амбиции, стремление нажить себе моральный капитал в надежде стать впоследствии крупным политическим деятелем. Но при всем том нельзя не заметить и искренних порывов молодежи, продиктованных раздумьями о будущем своей страны, своего народа.
С дипломом на родину
Начинаю свой рабочий день с просмотра утренней прессы. Разворачиваю воскресный выпуск армейской газеты «Ангкатан Берсенджата». Почти весь номер заполнен развлекательным чтивом, идет продолжение иллюстрированных приключений Тарзана. Но вот попадается интересная заметка. По официальным данным ООН, только в Соединенные Штаты Америки эмигрировало из Индонезии 6000 дипломированных специалистов, в том числе 680 лиц технических профессий.
Вооружаюсь ножницами и режу номер. Приключения Тарзана попадают в корзину, а заинтересовавшая меня заметка — в папку-досье, озаглавленную «Утечка мозгов». Здесь уже накопилось несколько выреезок.
Вот сообщение телеграфного агентства Антара. Многие индонезийские студенты, обучающиеся в зарубежных странах, стремятся всеми правдами и неправдами не возвратиться на родину. Отчасти к этому и толкает тяжелое материальное положение интеллигенции в Индонезии, а отчасти затруднения с распределением специалистов, угроза безработицы в своей стране. В сообщении речь идет не о выпускниках высших учебных заведений социалистических стран, где число студентов-индонезийцев в последние годы резко сократилось. Речь идет о тех, кто учится в Японии, Австралии, США, западноевропейских странах. Массовое невозвращенчество студенческой молодежи вызывает глубокое беспокойство властей. Посол Индонезии в Японии, где подобное явление приняло особенно внушительные масштабы, провел беседу с индонезийскими студентами и взывал к их патриотизму и сознательности. Молодые индонезийцы, не желающие возвращаться на родину, женятся на девушках-японках и стремятся остаться в Японии «по семейным обстоятельствам». Посол убеждал молодежь, что индонезийские девушки ничуть не уступают японским по красоте, изяществу, грации. Читатели обменивались шутками по поводу сообщения Антары. Но горькие это были шутки.
По признанию печати, страна испытывает недостаток дипломированных инженеров, агрономов, врачей, учителей. Почему же возникает проблема с распределением молодых специалистов?
С этим вопросом я пришел к компетентному чиновнику министерства культуры и просвещения.
— Строителей, нефтяников, судостроителей мы стараемся пристроить, — ответил чиновник, желая смягчить картину. — Но посудите сами, приезжает специалист по строительству гидроэлектростанций, обучавшийся в Амстердаме или Сиднее… Единственная более или менее крупная гидроэлектростанция строится с помощью японцев на реке Риам Канан на юге Калимантана. Японцы составляют основной инженерно-технический персонал на этой стройке.
— Это частный пример.
— Один из многих примеров. Возьмем другую специальность. Приезжает парень с дипломом инженера-текстильщика. Мы могли бы рекомендовать его на какое-нибудь предприятие. Но на крохотной фабричке с кустарным оборудованием никаких технологических проблем не возникает. Директор управляется с помощью мастера-самоучки. Брать на работу дипломированного инженера невыгодно. Чтобы использовать всех этих гидроэнергетиков, текстильщиков и прочих, нужно построить современные электростанции и фабрики. Пока нам это не под силу.
— Ваши газеты пишут о нехватке врачей.
— Правильно пишут. Страна нуждается в лечебницах, больницах, больничных койках, врачах, младшем медицинском персонале. Сельские районы фактически лишены медицинского обслуживания. Но чтобы использовать новоиспеченного молодого врача га государственной службе, нужно открыть за счет государства новый лечебный пункт, расширить госпиталь, получить новую штатную единицу. Это всегда серьезная финансовая проблема. Бюджетные ассигнования на нужды здравоохранения слишком малы, их едва хватает на содержание существующих государственных лечебных учреждений. Кое-кто из молодых врачей устраивается в частные клиники или пытается начать собственную практику.
— Каким специалистам особенно трудно получить работу?
— Юристам, журналистам, экономистам. Их расплодилось чересчур много благодаря стараниям всех этих частных университетов и академий.
— Насколько я себе представляю, вы направляете молодежь на учебу в зарубежные страны в порядке двусторонних соглашений о культурном обмене.
— Не только. Нередко наши партнеры, подписывая с нами соглашения о помощи, берут на себя обязательство принимать в счет кредитов на учебу в свои университеты индонезийских студентов. Иногда мы получаем возможность послать молодежь на учебу в США или в другие страны по линии различных фондов помощи, например фонда Форда или фонда Рокфеллера, а также по приглашению крупных фирм.
— Но во всех этих случаях студенты направляются вашим правительством?
— В одних случаях непосредственно правительством, в других — с его ведома и согласия.
— Следовательно, молодой индонезиец, получающий образование за границей, вправе надеяться, что вы берете на себя ответственность за его судьбу, и ожидать вашей помощи.
— Мы никого не обнадеживаем. Каждый едет на учебу по собственной воле. И он сам должен трезво себе представлять, с чем он столкнется в будущем.
— Какую реальную помощь оказывает правительство тем дипломантам, которые не находят работы и становятся безработными?
— Прежде мы брали многих выпускников в административный аппарат, в различные ведомства и министерства. За примерами долго ходить не надо. В нашем министерстве культуры и просвещения работают младшие чиновники с дипломами инженеров, экономистов, торговых работников. Конечно, обидно машиностроителю, энергетику, мелиоратору терять специальность. Но заниматься канцелярской работой и получать небольшую заработную плату все же лучше, чем вовсе не иметь ни того, ни другого. Те же, кто не смог получить никакой работы, могли раньше рассчитывать на скромное пособие.
— Разве теперь эта практика изменилась?
К сожалению, да. «Старый порядок» оставил нам в наследство дефицит, кучу долгов, раздутый административный аппарат. Нам приходится осуществлять режим экономии. Президент издал декрет, направленный против дальнейшего разбухания аппарата. Он запрещает принимать на работу в государственные учреждения новых чиновников. Конечно, можно было бы взять молодого образованного специалиста, уволив неспособного, малограмотного, нечестного чиновника. Ведь таких у нас много. Но и это проблема, особенно в том случае, если этот последний имеет влиятельных покровителей в министерстве. Как видит наша бедность еще усугубляется бюрократической рутиной.
10
Ваянги — персонажи яванской классической драмы как в театре живого актера, так и в кукольном театре. В данном случае речь идет о театре плоских кожаных кукол, управляемых ведущим — далангом.