Красная ракета, с треском разорвавшаяся в воздухе, прервала веселую болтовню. Это начштаба Петельников снова сигналил готовность номер один. От командного пункта, придерживая прыгающий планшет, бежал к ним сам Демидов.
– «Батя» рысит, как имеретинский иноходец, – заметил Султан-хан, – значит, на задание пойдем.
– А погода? – всколыхнулся неуверенный голос Барыбина.
Демидов приказал немедленно собраться всем летчикам на стоянке первой эскадрильи и, когда они кольцом расселись вокруг него, ткнул пальцем в карту.
– Все нашли Серпухов, никто не потерял? Теперь берите юго-западнее города восемь километров. Здесь наш аэродром подскока. Если кого подобьют или обрежет мотор – плюхайтесь на него. А сейчас взлетаем. Курсом на Серпухов идут шестьдесят Ю-88. Боевой порядок – фронт эскадрилий. Пойдем за облаками. Туман расходится. – Он выпрямился и, сверкнув глазами, зычно скомандовал: – По са-мо-летам!
И аэродром быстро опустел. Одна за другой уплыли к линии фронта девятка и три семерки истребителей. Демидов повел свою девятку «Яковлевых».
Пробив почти двухкилометровый слой разорванной облачности, он взмыл к солнцу, занимая расчетную высоту. Остальные группы также стали эшелонироваться по высоте. Все вместе они создали одну громадную этажерку, верхней полкой которой была девятка Демидова, нижней – семерка вертлявых «ишачков», ведомая Султан-ханом. Под крыльями машин сквозь мутные серебристые облака виднелась подмосковная земля. Дымились кирпичные трубы заводов, холодными ледяшками мельтешили озера, в оправе белых березовых рощиц тянулись пригороды, разрезанные серыми линиями шоссейных дорог. Темными пятнами проплывали скошенные поля.
В одном месте Султан-хан, летевший чуть повыше тысячи метров, увидел футбольное поле с лысинами земли у деревянных ворот. На нем суетились маленькие фигурки. Кто-то и сейчас, в напряженные дни боев, играл в футбол. Может, это были ребятишки, а может, бойцы второй линии фронта или же призывники, ожидающие своих эшелонов. Это приятно поразило горца. «Жизнь не зажмешь!» – подумал он.
Чуть приотстав от самолета Султан-хана и его ведомого Стрельцова, шли Красильников и Барыбин. А всех выше, по-орлиному рывками вертя головой, осматривал небо Демидов. Еще на земле он решил встретить вражескую колонну как можно дальше от Москвы и свое намерение выполнил. На большой высоте ему и его ведомым удалось разогнать скорость. Впереди столбами дыма и артиллерийскими вспышками обозначилась линия фронта, когда в наушниках раздался голос комиссара:
– Командир, ниже нас колонна Ю-88.
Демидов глянул в указанном направлении и на мгновение замер от неожиданности. «Юнкерсы» шли сплошной стеной, девятка за девяткой, на одной высоте, не маневрируя и не перестраиваясь. Медленно плыли их серые цельнометаллические тела, тяжелые от подвешенных бомб. Демидов сверху уже различал черные диски вращающихся винтов. И он дал короткую команду: «В атаку!»
Бой начался точно так, как и предвидел Демидов. Всей своей группой он спикировал на головную девятку «юнкерсов», и его летчики дали несколько очередей по флагманскому звену. Левый ведомый «юнкерсов» завыл моторами, скользнул вниз, черня небо полосой дыма. Из второй семерки, которую вел капитан Боркул, отделился самолет и нырнул вслед за «юнкерсом», чтобы его добить. Оставшаяся шестерка со стороны солнца вторично атаковала первую группу «юнкерсов». Потом все перепуталось, боевые порядки истребителей расстроились; ревя моторами, истребители демидовского полка носились на вертикалях и горизонталях и били, били из пулеметов и пушек не уставая. С клекотом вспарывали осеннее небо разноцветные трассы.
Первая девятка «юнкерсов» была рассеяна гораздо быстрее, чем предполагал Демидов. Мимо него, сверкнув зеленым животом, пронесся на бешеной скорости чей-то «як» и ушел к солнцу. Только черный хвост, какие были на самолетах эскадрильи Жернакова, успел заметить Демидов.
– Скаженный! – закричал он. – Чуть не распорол, мать твою в душу!
Но эфир тотчас же принес извинение. Молодой дребезжащий голос послышался в наушниках командира полка:
– «Батя», я – Бублейников. Сбил «юнкерс», атакую второй, больше не буду ходить так близко.
Минутой спустя эфир опять выплеснул торжествующий крик:
– «Батя», я – Бублейников. Второй «юнкерс» горит. Ура!
И снова взлетающие вверх и головокружительно падающие вниз тени чертили воздушное пространство. Истребители резали винтами и капотами облака.