Сорочин слегка порозовел, поправил на голове шапку, почти с возмущением посмотрел на метеоролога:
— Вы полегче насчет кабинетного стиля...
Он в самом деле давно не был на полетах. Но какое до этого дело ветродую? Что он смыслит в авиационной медицине? Сорочин собирался с мыслями, хотел сказать что-нибудь злое, оскорбительное, но метеоролог опередил его. Заговорщицки подмигнув, принялся рассказывать, что позавчера был на старте и слышал от механиков, будто бы за стоянками самолетов объявилось много комаров, разной мошкары, которых в такую пору и в таком количестве, а тем более на аэродроме, никогда не бывало.
— Может, оттуда? — показал на небо.
В то время все газеты писали, что американцы в Корее сбрасывали с самолетов контейнеры с зараженными разными инфекциями комарами и мухами. Вмиг насторожившись, Сорочин мелко эаморгал бесцветными ресницами и не нашелся, что ответить. Попрощался с метеорологом, прошел еще немного по улице и свернул не в медпункт, а в свой штаб. Зашел к начальнику политотдела. Рассказал об услышанном от метеоролога, добавил осторожно, что не исключена диверсия и надо принимать меры.
Полковник Матуль слушал Сорочина невнимательно, вероятно, не верил ему.
— Вам докладывали полковые врачи? — спросил. — Например, Смирин...
Напоминание о Смирине насторожило Сорочина.
— Н-нет...
— Странно! Смирин не проглядит такого... У него острый глаз.
Сорочин обиженно засопел. Что с того, что ни один полковой врач не доложил ему о случившемся? Тем хуже для них, и особенно для Смирина, на которого сослался полковник. Информация получена из другого источника. А первым принес известие в политотдел он, Сорочин.
— Может, все-таки доложить эпидемиологу Цыпину в Н-ск? — сдерживая возмущение, сказал Сорочин.— И ему будет работа...
— Сами осмотрите район аэродрома, а потом можно и Цыпину доложить.
— Слушаюсь!
— Действуйте...
Из политотдела Сорочин подался к себе в кабинет. Схватился за трубку телефона, попросил Кипеня. Телефонистка ответила, что тот занят. Сорочин посидел, снова поднял трубку.
— Занят.
— Кто так долго говорит?
— Абонент.
— Я спрашиваю: кто на целый час занял линию?
— Астахов...— тихо произнесла телефонистка.
Сорочин осекся, положил трубку. Астахова — командира соединения — не поторопишь. А может, он именно по этому вопросу звонит в высший штаб? Мог к нему зайти Матуль, рассказать и таким образом перехватить донесение Сорочина.
Наконец дозвонился до медотдела. Полковника Кавцова в кабинете не было, и к телефону подошел Цыпин. Сорочин доложил ему. Голос полковника вдруг стал хриплым:
— Когда вы выезжали на местность?
— Сегодня, товарищ полковник.
— Доложу Кавцову и буду у вас. Поняли? Мобилизуйте медслужбу, опросите людей, обследуйте окрестности. Понимаете?
— Понимаю...— Сорочин был на седьмом небе от радости, что первым дал знать о комарах и мошках, на которых никто не обратил внимания. Даже политотдел еще не зашевелился. Сорочин опередил полковника Матуля. Что тут скажешь? У людей нет элементарной бдительности в такое грозное время. Засиделись в кабинетах, не бывают в войсках, не общаются с людьми и ничего не знают. Теперь полковник Кавцов не скажет, что Сорочин спит в шапку, что медслужба, которой он командует, тянется в хвосте.
Застегнув на все пуговицы шинель, Сорочин поспешил в медпункт.
"Для начала спрошу у академика, чему его научили в alma mater. Сидит на аэродроме и не видит, что делается на стоянках",— потирая руки, прикидывал Сорочин.
Обижаются люди на его требовательность, принципиальность. А чем он, Сорочин, виноват? Разве он такой уж злой человек? Пусть подчиненные придерживаются инструкции, не забывают каждый день заглядывать в устав, и Сорочину только и останется расхаживать в белых перчатках. Ни во что не будет вмешиваться. А если не справляются с работой, игнорируют приказания?..
В медпункте Сорочина встретила Вера.
— Смирин здесь?
— На рассвете уехал на аэродром,
— Зачем? — крикнул Сорочин.
— Вам виднее... Может быть, на полеты?
Сорочин спохватился. До того заморочили голову, что даже забыл, зачем ездит на аэродром полковой врач. Поднял грозный взгляд на Веру.
— Я научу! Я...
Можно было подумать, что именно Вера во всем виновата и должна перед начальником дрожать как осиновый лист. Нет, Сорочин рассчитал иначе. Покричит в медпункте, помянет, скажем, того же Смирина или Лущицкого — сестры непременно передадут им. И уже польза, человек задумается, станет работать лучше.
Вера же не обращала внимания на его гневные выкрики. Предложила зайти к новому врачу. Сорочин послушно пошел по коридору.