— Можете хоть сейчас брать отпуск.
На лестнице командного пульта послышались шаги. Вошел командир соединения полковник Астахов. Дым, не отходя от пульта, доложил, чем занимается полк, предложил сесть.
Астахов за руку поздоровался с Дымом, со Смириным и, сняв высокую светло-серую папаху, положил ее на стол. Сел на табуретку, взглянул на плановую таблицу.
— Может, поруководите полетами? — предложил Дым.
— Сам, сам, Леонид Иванович...
Глядя направо и налево через широкие, во всю стену, окна, Астахов видел оба конца серой, до блеска отполированной колесами взлетной полосы, голубоватые дали полей на горизонте.
— Отовсюду дают плохую погоду, а здесь выпускают звенья, эскадрильи. Мне звонил начальник метеостанции...
— Жаловался?
— Понимаю, что метеорология наука не из точных, однако...
— Если бы я послушался метеоролога и дал отбой полетам, сейчас надо мною бы все смеялись. Ездили бы из городка да в городок...
— И все же надо быть начеку.
— Летчики докладывают, где какая погода.— Дым показал на карте район полетов полка.— Все нормально.
На пульт вошел майор Анутюнов. Астахов поздоровался, задержал его руку.
— Уже командуете эскадрильей? — Деловито оглядел статную фигуру майора, указал на свободную табуретку.— Садитесь. Летали?
Анутюнов благодарно кивнул, однако остался стоять.
— Я с Анутюновым на спарке начал сегодняшние полеты,— сказал Дым.— Пускай теперь сам летает и выпускает своих летчиков.
— Как, Леонид Иванович, с молодыми? Мне говорили насчет Макарова...
Анутюнов не дал Астахову закончить:
— Макарова сегодня выпускаю в зону...
Астахов рассказал, что командир соседнего соединения полковник Дусь сумел ввести в строй молодых летчиков сразу по прибытии и теперь они отлично летают. Когда пойдут солнечные дни, придется заниматься более сложными делами. Еще немного посмотрел, как садятся самолеты, встал:
— Работайте. Я полечу в Н-ск.
— Разрешите мне остаться на пульте,— попросил Дым, видя, что Астахов надевает папаху.
— Оставайтесь.
Командир соединения глянул на Апутюнова, и тот не медля вызвался:
— Я вас выпущу в полет.
Полковник и майор вышли.
Дым задумался. Зачем Астахов летит в Н-ск? Если б собирался проверять полк — сказал бы, а то ведь и не заикнулся, когда вернется. Склонился над плановой таблицей, изредка бросая взгляды на побелевшую бетонку взлетной полосы.
— Разрешите двадцать,— запросил Астахов.
— Двадцать и сорок разрешаю. Как поняли? Прием.
— Вас понял,— ответил Астахов.
Его самолет вскоре появился на старте, взлетел и с правым разворотом взял курс на Н-ск.
"Командующий может поставить Астахову задачу, а тот передаст ее мне,— строил предположения Дым.— Астахову может понадобиться звено, эскадрилья. Да пусть весь полк поднимает в воздух. Полк готов!"
Насупленные брови Дыма разошлись, на лицо вернулось выражение спокойной уверенности. Он взглянул на Смирина, вспомнил разговор, прерванный появлением Астахова.
— Читали приказ о барокамерных испытаниях летчиков? — спросил Дым.
— Когда прикажете начать работу?
— Будь мы в гарнизоне одни — приказал бы завтра.
— Обождем указаний...
— Так и договорились: после испытаний возьмете отпуск.— Дым помолчал, посмотрел на карту полетов, опять повернулся к Смирину.— Кудельский не пишет?
— Забыл...
— Известно: переводы из части в часть... Хочется сразу все изучить, а дни летят...
— Еще как летят,— сказал Смирин.— А я уже словно бы в дороге...
— Не тревожьтесь, будете в дороге,— успокоил Дым, глядя в окно.— А это еще кто?
Смирин встал. От рулежной дорожки к пульту шли три человека. Посередине — высокий полковник. Остальные двое знакомые: одинаково короткими ногами за полковником семенили Сорочин и Ахтан.
— Маленьких знаю, а третий... Цыпин! Что ему тут нужно? — недоумевал Смирин.— Надо идти встречать начальство...
— Сами найдут дорогу.— Дым взял микрофон.— Два — сорок три, десять разрешаю...
Вошел полковник медицинской службы, а за ним показались Сорочин и Ахтан. Сорочин доложил Дыму:
— К нам прилетел полковник Цыпин.
— Очень рад познакомиться.— Дым представился полковнику, а руку Ахтана задержал.
— Старший врач батальона,— доложил Ахтан.
— Присаживайтесь,— гостеприимно пригласил Дым. Все сели, один Смирин остался стоять у окна.
Цыпин снял запотевшие очки, платочком протер их.
— Как идет работа? — поинтересовался, близоруко глядя в окно.