Ахтан изогнулся в поклоне и поцеловал своей пациентке руку. Тамара Семеновна растерялась. Это среди офицеров гарнизона не принято. Провинция есть провинция...
А ленинградец, ученик профессора Петрова знает правила этикета. Культура!
Тамара Семеновна долго стояла на веранде, смотрела вслед гостям.
Ахтан и Муся молча прошли до конца квартала и лишь после этого заговорили.
— Осматривал ты ее что надо,— одобрила Муся.— Но почему ни разу не упомянул Ивана Петровича Павлова? Пойми: учение Павлова — основа практической медицины. Выдумал какого-то профессора Петрова...
— Я и имел в виду Павлова. Вылетело из головы...
— Ну, каково у нас получается? С ходу имеем новую квартиру. А ты говоришь — отдыхай. Куй железо...
— Вот теперь и в самом деле иди отдыхай, я на совещание тороплюсь,— сказал Ахтан, когда подошли к их дому.
— Не задерживайся.
— Я скоро...
Ахтан не зря боялся опоздать в медпункт. Когда он пришел, в кабинете полкового врача Лущицкого сидели батальонные, полковые врачи, а также работавшие по вольному найму. Был здесь и Сорочин.
Ахтан подходил к каждому, пожимал руку, искательно улыбался. Можно было подумать, что все здесь — его лучшие друзья.
Смирин сидел спиной к двери и не видел, как вошел Ахтан. Дочитывал последние страницы своей работы. Ощутил пожатие чьей-то холодной руки, поднял глаза. Ахтан поклонился:
— Мое почтение!
В последнюю очередь Ахтан козырнул Сорочину, оторвавшемуся в это время от бумаг.
Смирин закрыл тетрадь и передал Лущицкому. Тот бросил взгляд на первую страницу, спрятал тетрадь в планшетку. С признательностью склонил голову.
Сорочин открыл совещание. Сказал, что не собирается надолго задерживать врачей. Надо только осознать требования высшего начальства и каждому как следует работать на своем месте, на своем участке. Разговор зашел о гигиенических мероприятиях, проводящихся с наступлением весны. Затем Сорочин остановился на амбулаторном приеме.
— Некоторые врачи ведут прием больных с нарушениями устава. Хуже всего обстоит дело с оформлением направлений. Здесь иногда имеет место грубая врачебная неграмотность. Майор Лущицкий не так давно изобрел новый диагноз: "Стрептодермия левой голени..."
— Не вижу изобретательства,— сказал Лущицкий. — Обычный диагноз.
— Слышите? Он и сейчас не видит своей ошибки,— обрадовался Сорочин.— Прежде чем писать, надо было заглянуть в учебник. Там все есть...
— Какую неграмотность вы усмотрели в диагнозе Лущицкого? — спросил Смирин.— Этот термин широко используется в медицинской периодике.
Сорочин растерялся. В поисках поддержки посмотрел на Ахтана.
— Ни одна медицинская школа Ленинграда не придерживается такой транскрипции,— поспешил на выручку начальству Ахтан.— Пишут: пиодермия...
Не раз Сорочин присутствовал на совещаниях в соединении, когда окружной госпиталь приводил примеры расхождения диагнозов. Получалось едко, смешно и очень поучительно. А тут...
— Кто для вас справочник, авторитет — медицинский журнал или врач Ахтан? — в упор посмотрел Смирин на Сорочина.
— Что за вопрос! — ушел от ответа Сорочин. Он уже ломал голову, как бы поскорей закончить совещание.
— Из какой ленинградской школы вышел Ахтан? — полюбопытствовал Лущицкий.
— Это к делу не имеет отношения,— поднял руку Сорочин.
— Еще как имеет,— возразил Смирин.— Насколько я помню, в Ленинграде таких школ было две или три...
— Я учился в Казани, в Крымском институте...
— Но это же, простите, учебные заведения, а не медицинские школы, придерживающиеся определенных взглядов по кардинальным вопросам медицины...
Даже всегда невозмутимый Карасев развел руками:
— У нашего молодого коллеги все перепуталось...
Лущицкий собирался что-то сказать, но тут вошла Вера:
— Полковник Астахов приказывает доктору Смирину сейчас же прибыть к нему.
— По какому вопросу? — Сорочин взглянул на Смирина.
— Если бы вызывал Дым, я бы ответил. Астахов — ваш непосредственный начальник, и вам лучше знать, зачем я ему понадобился...
Смирин без особой спешки направился в штаб соединения. Его не интересовало, по какому вопросу вызвал командир соединения,— готов был говорить с ним на любую тему.
Полковник Астахов был в кабинете один.
— Ваш рапорт на имя Сорочина у меня. Вы пишете, что Дым не может летать...
— Не пишу, а писал. И было это уже достаточно давно...
— Он в самом деле не может летать или вы написали этот рапорт, чтобы ему предоставили отпуск как командиру полка?