Ахтан встал и, не спросив разрешения, обиженно заговорил:
— Вы так считаете, потому что не знаете нормальной фивиологии и анатомии. Чтобы их знать, надо отсидеть на институтской скамье не меньше пяти лет.
Подполковник Королев хлопнул широкой ладонью по столу. Рапорт, о котором они вели речь, взлетел в воздух и спикировал на Ахтана.
— Я не знаю физиологии? — низким голосом переспросил Королев.— А вы у меня для чего? Консультировать командира по нормальной физиологии или изобретать новые самолеты? — Ахтан понял, что ляпнул не то.— Не козыряйте своей образованностью. Я не видел еще вашего диплома и не знаю, как и что вы сдавали в институте. Но зачет по военной гигиене приму у вас сегодня в нашей солдатской столовой и поставлю двойку...
— Возможно,— поймал Королева на слове Ахтан.— Моя мать не была командиром батальона, однако в доме у нее было в сто раз чище, чем в солдатской столовой, окоторой вы изволили сказать. Это вы-то хотите мне ставить двойку?.. Королев проглотил пилюлю. В самом деле, с какой это стати он в солдатской столовой будет принимать у Ахтана зачет по военной гигиене? Не ему ли, хозяину части, следовало навести чистоту и порядок как в штабе, так и в столовой? Надо было искать выход из положения.
— Вы знаете, где в самолете трубка Пито? — саросил Королев.
— А вы знаете, что такое situs inversus?
Тут уже Королев вспылил, сорвался на крик, и Ахтан еле дождался от него спасительных слов:
— Можете идти...
Он во мгновение ока очутился на улице. Добрый квартал оставил позади, прежде чем пришел в себя, огляделся. Навстречу шел Сорочин.
— Что стряслось?
— Он так кричал...
— Ф-фу...— Сорочин обтерся платочком.
Ахтан рассказал, что произошло в кабинете у Королева. В глазах у Сорочина промелькнул испуг. Ахтан уедет учиться, и гарнизон опять останется без хирурга...
— Я переговорю с Королевым,— не без тайной мысли предложил Сорочин.
— И слушать теперь про академию не хочу! — отмахнулся Ахтан.
— Ладно. Ступайте на работу. Занимайтесь лазаретом,— спокойно сказал Сорочин и свернул в переулок, где располагалась барокамера.
Не успел Ахтан подняться на второй этаж, как в лазарете появился Смирин: хотел посмотреть, как идет лечение больных его полка.
— Прошу вас, Николай Иванович,— любезно встретил его Ахтан,— У меня как раз операция. Острый аппендицит у солдата...
— Какой части?
— От доктора Лущицкого. Прошу ассистировать мне.
Смирин подумал и согласился. В самом деле, почему бы не принять участие в операции? С одной стороны, вспомнить, что забылось, с другой — посмотреть, как коллега будет оперировать, помочь ему. Конечно, тут бы Лущицкому быть ассистентом, как-никак его солдат, но коль Лущицкого нет, где-то, видимо, занят, Смирин может его заменить.
— Мыться вместе будем,— оживленно сказал Ахтан.
Спустя пять минут Смирин стоял под умывальником и усердно взбивал щеткой мыльную пену иа обнаженных по самые локти руках. Изредка поглядывал на тощую шею Ахтана, вертевшегося рядом и но умолкавшего ни на секунду.
— Жаль, что вы не хирург,— заметил Ахтан.
— А я не жалею. На широком поле медицинской практики есть место не только хирургам. И нам, общевойсковым врачам, немалая делянка отведена. Разве не правда?
— Интуицией чую, что из вас получился бы хороший хирург...
Смирин только усмехнулся. Он увидел, как в операционной Вера доставала из ящика рыжеватые стерильные халаты. Любовно наблюдал за нею и встретил ее нетерпеливый взгляд.
— Мы сейчас,— кивнул он.
Хирург и ассистент вымыли руки, или, как говорят, помылись. Вера подала халат Смирину, потом — Ахтану. Когда Смирин подставил руки в резиновых перчатках под струю спирта, ополоснул их, они янтарно заискрились в лучах солнца, заглянувшего в окно операционной. Поднял глаза на Веру. В ее глазах было столько нежности, печали и немного укора, хоть ты беги от этого взгляда...
Смирин радостно вздохнул, усилием воли отогнал прочь волнение. Но все равно ему не стоялось на месте: расхаживал по операционной, держа руки у лица, закрытого марлевой маской. На душе было легко-легко.
— Начнем, коллега...
Они подошли к операционному столу, на котором уже лежал больной. Операционная сестра, вся в белом, бесшумно поднялась с табуретки. Быстро, без слов подала все нужное для анестезии, и вот в руках у нее блеснул скальпель.