— Что нет, то нет. В такие места не заглядываю,— отказался Смирин.
Оружейник нахмурился, но промолчал.
— Велик наш Союз, а куда ни поедешь — всегда встретишь знакомого,— заметил Смирин, чтобы сгладить неловкость.
— Много наших однополчан на Урале. Помните, у Загорина был рыженький такой механик Карлюк? Все звали его профессором...
— Помню.— Смирин действительно вспомнил Карлюка,— Так и спал с книжками под самолетом.
— Мы над ним смеялись, а ему хоть бы хны. После войны поехал кончать институт, из которого уходил в армию. Теперь в самом дело профессор. А Загорин где?
— Командует соединением. Генерал...
Смирин ужо не прочь был бы поговорить с однополчанином, но не ради этого он летел сюда, и сейчас вспыхнувшая с новой силой надежда гнала его дальше. Торопливо попрощался.
Как ни спешил, обойти парикмахерскую не мог. Сел во свободный стул и, пока парикмахер правил бритву, рассматривал себя в зеркале. Даже улыбнулся тому, что его узнал однополчанин. Сейчас он сам себя с трудом узнавал. Глаза, казалось, еще сильное запали, потемнели, лицо осунулось, хотя на нем и читались необыкновенное волнение и радость.
Не удержался, заговорил с парикмахером о житье-бытье. Не мог дождаться, пока тот покончит с бритьем.
Красивое, белого мрамора здание аэровокзала встретило его гомоном пассажиров, веселой музыкой, лившейся из репродукторов.
Бывает же везение: кассирша сказала, что в нужном ему направлении скоро вылетает самолет и есть одно свободное место. Смирин взял билет и сразу прошел на посадку. Через полчаса под крылом тянулись уже леса, поблескивали реки...
Смирину почему-то казалось, что сейчас они летят медленное, чем утром, хотя скорость самолета была та же самая.
Незаметно для себя уснул, а когда проснулся, самолет ужо заходил на посадку. Промелькнула желтая река, показались крыши строений, и наконец под ногами мелко-мелко задрожал пол — самолет катился но бетонке аэродрома.
Рейс на Самарканд был только через три часа. Билет Смирин оформил без задержки и пошел в город. Бродил по улицам и замечал, что все здесь иное, чем в Оловянске,— и дома, и тротуары, и сами люди. Да так оно и было.
Смирину начало казаться, что его перелетам не будет конца, и, едва диспетчер объявил посадку, он первым направился к самолету. На этот раз летели долго и, казалось, совсем уж медленно. Видно, скорость полета скрадывали темная ночь и небо, усыпанное крупными неподвижными звездами. Был момент, когда Смирин припал к иллюминатору, чтобы понять, летят они или стоят на месте.
"Вконец залетался" — с удивлением посмотрел он на мирно спавших пассажиров и пошел к рубке. Второй пилот успокоил его:
— Через час будем на месте.
И длился этот час бесконечно...
Как-то неожиданно слева от самолета зазеленело небо, и словно кто-то раздвинул занавес — так быстро стало светать. Под самолетом плыла серо-желтая пустыня, потом замелькали круглые башни, белые здания, сады.
Смирин громко вздохнул — наконец-то! А на душе стало еще тревожнее...
На площади перед аэровокзалом Смирин спросил, где находится новый текстильный комбинат.
— Рукой подать,— ответил человек в большой, как решето, каракулевой кубанке.— Мой дед, когда начинали строить комбинат, на ишаке за час доезжал. А вы возьмите такси и не заметите, как там будете.
Смирин поблагодарил и сел в машину.
По обе стороны шоссе тянулись зеленые рядки посевов. Смирин никак не мог сообразить, что росло на поле.
— Белое золото! Хлопок! — пришел ему на помощь шофер. — Сейчас проводим второй полив.
Впереди показались строения с плоскими крышами, утопавшие в зелени. Замелькали дома, пешеходы на тротуарах. Шофер лихо развернулся напротив проходной будки комбината.
— Приехали... А больница вон там, на той стороне.
Смирин пересек улицу и подался в сторону больницы.
Встретил на больничном дворе мужчину в белом костюме.
— Скажите, где живет врач Смирина?
Тот показал на противоположную сторону улицы:
— Видите крайнее крыльцо? Там...
Смирин не перешел, а словно на крыльях перелетел улицу. Взбежал на крыльцо, постучался.
— Входи, Тина! — услышал он женский голос.
Смирину показалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Он прикусил губу и толкнул дверь.
— Я тебя давно жду,— произнесла женщина, листавшая за столом книгу.—Опаздываем мы с тобой.