— Туда? — Кудлач кивком показал в конец аллеи, откуда она пришла.
Марина достала из-за манжета мехового пальто платок, вытерла сыну лицо.
— Что ты выдумываешь! Я у Сони была. Пошли, сынок...
— А папа мне синичку показывал...
Взяв сына за руку, Марина поправила белую шляпку на черных волосах и двинулась в сторону дома. Кудлач шел за ними поодаль и мучился догадками: "Неужели возвращается старое?"
На главной улице городка встретил Веру. Немного постояли. А когда капитан подходил к своему дому, Саша крикнул ему с крыльца:
— Письмо!
— От кого? — Кудлач взглянул на конверт: от Янки Чуба. Не забыл механик своего командира.
Вошел в дом, сел в мягкое кресло. Что и говорить, приятно после работы прийти домой, рассесться вот так, просмотреть газеты, прочесть письмо однополчанина, человека, которого учил, воспитывал, с которым не один день и не одну ночь провел на аэродроме.
Механик демобилизовался осенью, а написал только сейчас: что-то ему нужно от командира. Кудлач наискось разорвал конверт.
"Уважаемый мой командир,— писал Янка Чуб округлыми буквами, сползавшими в конце строчки вниз.— Я вас вспоминаю почти каждый день, как старшего брата. Спасибо, что приучили нести службу, даже что на гауптвахту сажали, а потом, когда все пошло на лад, хвалили и гордились своим подчиненным..."
Далее механик откровенно делился своими мыслями, радостями, сомнениями. Сообщал, что работает на тракторном заводе в Харькове. Работа по душе, заработок — дай бог. Описывал квартиру, которую недавно получил, а главное — девушку, с которой дружил. И какая она из себя, и характер, и что девушка очень его любит. В конце спрашивал совета, как ему быть.
— Марина! — позвал Кудлач.
Та вошла настороженная, выжидающая.
— Послушай и скажи, что ты думаешь. — Не глядя на жену, он прочел то место из письма, где говорилось о девушке. Марина стояла у окна, разглядывала этажерку.— Так что написать парню?
— Пока девушка его не бросила, пускай женится,— сказала Марина.— Чудак твой механик...
Она вышла. Кудлач стал читать письмо дальше. Там были строчки, больно задевшие его. Даже не хотелось верить.
"Люблю и уважаю вас как летчика и человека, а потому хочу сообщить одну деталь. Перед самой демобилизацией однажды с ночных полетов поехали мы с инженером Петровским на техсклад, взяли запасные части и остановились на улице недалеко от вашего дома. "Кудлач на полетах, а я тем временем заскочу к Марине — за поцелуем. Ждите меня",— сказал Петровский шоферу. Так что смотрите, что там да как..."
Дрогнула рука, в которой капитан держал письмо, заныло сердце от жгучей обиды. Кудлач встал, прошел в соседнюю комнату. Марина вертелась перед зеркалом. Увидев в зеркале жесткие глаза мужа, обернулась.
— Что с тобой?
— Ничего. Пока ничего...
4
Пожелав Ахтану спокойной ночи, Смирин пошел к себе. Сел за стол. Не сиделось — Ахтан разбередил старую рану. Встал, принялся ходить из угла в угол. Думал.
Вспомнилось утро двадцать второго июня сорок первого года, когда он оставил Алесю с сыном на руках и по тревоге выехал из военного городка на запад. Через три часа полк вступил в бой. С ходу. Смирин выпрыгнул из машины вслед за фельдшером Ивиным, увидел справа от дороги густой ельник, а слева — высоченный столб дыма: за рекой на пригорке горела деревня. За полем ржи, исполосованным гусеницами танков, слышалась артиллерийская стрельба, сухо трещали пулеметы.
Они с Ивиным побежали вперед полевой дорогой и на опушке леса увидели младшего врача Эскина — тот с санинструктором перевязывал раненого танкиста. Гимнастерка на танкисте — в черно-рыжих пятнах.
— Где машина? — сипло спросил Эскин.
— Оставили там,— показал Смирин назад.
Раненый услыхал голос Смирина.
— Микола, это я,— неожиданно внятно произнес он.
Сердце у Смирина сжалось.
— Был у тебя друг Васин...— Обожженный и тяжело раненный командир танка лейтенант Васин тихо попросил:— Подойди, Микола. Скажи Мане, что я... вот...— Лейтенант захрипел и умолк.
— Ивин, давайте машину! — приказал Эскин.
Ивин убежал.
— Воды...— чуть слышно попросил Васин.
— За кустами криница,— сказал Эскин.
Смирин побежал за водой. Под горушкой — родник в ольховом срубе. Левее — кочковатый луг и дорога на мост. Совсем недалеко стоял танк с белыми крестами. Поодаль виднелись еще два таких же. Над четвертым, у самой речки, облаком вздымался черный дым. Там стояла и наша "тридцатьчетверка" без правой гусеницы. На ней недавно вел бой Васин.