- Нет! - она хотела продолжить, но в палату зашла женщина средних лет, улыбаясь, поприветствовала и представилась детским врачом.
- Здравствуйте, - Джон отступил и присел в кресло, внимательно наблюдая за врачом.
- Валерия, вчера у нас с вами, к сожалению, не было возможности пообщаться, – она открыла папку с бумагами и начала читать. - Двадцать четвертого декабря на тридцать шестой неделе у вас родилась дочь весом два килограмма четыреста пятьдесят грамм и длиной сорок девять сантиметров, в ходе естественных родов возникли осложнения, и врачами было принято решение об экстренном кесаревом сечении. Девочка абсолютно здорова, все жизненные показатели в норме. Дочь к вам переведут сразу, как только вы будете себя лучше чувствовать, и вам перестанут колоть обезболивающие. Вам нужно дать письменное разрешение на ряд прививок.
- Да, конечно, - женщина протянула ей папку, указывая, где и что нужно писать. Потом, широко улыбнувшись, добавила.
- Вам будут приносить малышку в течение дня несколько раз.
- Хорошо. Спасибо.
- Если возникнут вопросы, обратитесь к медсестре, она вызовет меня. Поздравляю вас с рождением дочери и Рождеством, - Лера понимающе кивнула, женщина вежливо попрощалась и покинула палату. Джон встал, подходя, тихо заговорил.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
- Я уже все сказала, что ты еще от меня хочешь?
- Отец этой девочки - Роберт?
- Ты сам ответил на свой вопрос, - Она закрыла глаза. Он развернулся и пошел к окну.
- Лера, я умею считать, - она молчала, не зная, что сказать. - Ты по-прежнему хочешь, чтобы я ушел? - она молчала, копаясь в себе, ища причину для его ухода, но не находила. Он о чем-то думал, перебирая ногами по палате. Подойдя медленно к ней, он приподнял ее голову за подбородок и всмотрелся в глубину ее глаз. После он нежно коснулся ее губ, оставляя на них привкус прощального поцелуя, длительного и сладкого. В уголках его глаз опять сверкнули слезы. Лера отдалась во власть его страстных губ, моля господа дать ей сил, но понимала, что сейчас, она как никогда уязвима. Она любила его и хотела быть для него тем небом, о котором когда-то сама написала. Он резко отстранился и прошептал:
- Прощай, малыш, над нами общее небо, а значит, я рядом, где бы ты ни была, - он рванулся к двери, и едва коснувшись ручки, почувствовал легкий удар в спину. На этот раз она кинула в него яблоко, лежащее на тумбочке.
- Почему ты все время в меня что-то кидаешь?
- Потому, что ты еще больший кретин, чем кажешься. Как ты мог хоть на секунду усомниться во мне? - он перевел на нее удивленный взгляд.
- Ты была замужем, у тебя двое детей, столько вопиющих фактов на лицо.
- Да, я была замужем, да, мы жили вместе, но не более того, я никогда не принадлежала ему, то же самое сейчас происходит с Робертом, он влюблён и готов на отчаянные поступки, так же, как и Макс когда-то, - Джон вернулся в центр палаты и внимательно смотрел на говорящую девушку. - Между нами никогда ничего не было, и ты действительно кретин, если так и не понял этого до сих пор. Не понял того, что у меня никогда не было мужчин до тебя и после тебя тоже. Я всегда принадлежала только тебе, никто и никогда, даже на самую малую частичку, не мог занять твоего места. Никто и никогда не касался моего сердца, так как это сделал ты, я подарила тебе себя, подарила тебе все, что у меня было, подарила жизнь... - он быстро преодолел небольшое расстояние и жадно впился в ее губы, нежно перебирая пряди ее волос. Его дыхание сбивалось, руки трепетали, касаясь ее кожи, она оттолкнула его и ойкнула.
- Джон, не забывай, что у меня в животе дырка, - он широко улыбнулся и поцеловал ее руку.