– Дядя Евдоким! Вы только что крестником меня нарекли и вторым отцом назвались, выручайте!
Последний недоумённо уставился на подпоручика.
– То есть как «выручайте»? О чём ты?
– У меня нет здесь родни! Будь моим сватом! Посватай за меня дочь вашего командира Ульяну! – выпалил на одном вдохе Роман.
– Таа-к! – протянул Евдоха. – А она согласна?
– Да-а!
– Но вот отдаст ли Фёдор… Я этого батарейца знаю, он себе на уме! Но не горюй! Сосватаем. Только с тебя причитается!
– Да что ты, дядя Евдоким, я и так у тебя в долгу!
– Э, нет, тот долг я не считаю, любой бы так поступил! А вот за это… неси для начала два банчика спирта! А я к Авдотье схожу, с ней и пойдём к батарейцу.
Подвыпившие старики понимающе закивали головами. Роман заметил, что Сизова не называли командиром: то Фёдором, то батарейцем… «Интересно, как же его называли до командования дружиной, когда он был станичным атаманом?» – почему-то задумался Роман…
Прибежав обратно домой, он обратился к хозяйке, удивлённой его суете.
– Евдокия Матвеевна! Выдайте мне для дела два банчика китайского спирта и позовите срочно домой Фёдора Григорьевича!
– А что случилось! Зачем? А спирт тебе для чего, это не он ли тебя подослал? – заподозрила Евдокия.
– Нет, говорю, для дела важного! Важного для меня и для вас!
Выдав Роману спирт, хозяйка направилась на гульбище звать мужа. А обрадованный Федорахин, как мальчишка, побежал вновь искать Евдоху.
И вот к дому Сизовых они подошли уже втроём – Роман, Евдоха и тётка Авдотья. Казачка Авдотья овдовела ещё во времена русско-китайского конфликта 1901 года. Она занималась самогоноварением и виноделием, продуктами которого иногда рассчитывалась за мужские рабочие руки. К ней часто захаживали и останавливались приезжие казаки, а местные прибегали к её услугам по сватовству. Можно сказать, что это была здешняя «весёлая вдова»… Являясь военным сословием, казаки гораздо чаще других категорий российского населения гибли, в том числе и в расцвете лет, оставляя вдовами молодых женщин. Казачье общество относилось к ним с пониманием. Им многое прощалось, позволялось и не осуждалось. Да и в целом казачки были гораздо свободнее и раскованнее крестьянок. Ведь им иногда приходилось браться за оружие и отстаивать свой очаг наравне с казаками. А порой, когда мужья бывали в походах, жены стояли на охране окраин. Вся забота о хозяйстве и обороне станицы в такие времена полностью ложилась на женские плечи…
…Как только вошли в дом, Евдоха сразу же с порога, без предисловий и лишних присказок огорошил хозяина:
– Вот, Фёдор, сватать к тебе пришли!
– Ты?! За кого! – удивляясь, но всё же смотря на Романа, спросил батареец.
– Вот за этого молодца! – толкнул Евдоха вперёд Федорахина.
– А ежели я скажу, что ещё не время?
– Продешевишь, Фёдор! – вступила в разговор Авдотья. – Девке уж двадцать первый годок идёт. Ещё немного, и никто не возьмёт.
– А это уже не ваше дело! – ухмыльнулся хозяин.
– Ну чем тебе не жених для Ульяны, Фёдор?! – вскипел Евдоха. – Всё при нём! Офицер! Орден имеет!
– Только и всего, что офицер! А уж об ордене так вообще молчу… за поход! А у меня вообще-то три ордена Георгия! Да и сыны мои тоже не рядовые казаки! А у него здесь ни родни, ни кола, ни двора.
Роман, поникнув головой, думал, что на этом все разговоры кончатся. Но Евдоха, незаметно подмигнув, ткнул его в бок. Федорахин ведь далеко не всё знал о традициях и обычаях забайкальцев. Не мог такой человек, как атаман, да ещё георгиевский кавалер, отдать дочь, не поломавшись и не набив своей дочери цену, тем более такой красавице.
– Да он и не казак вовсе, как я за него отдам казачку?!
– Слушай, полчанин, так ты сам всей дружине рассказывал, что он из казаков происходит! – напирал Евдоха.
– Ну, допустим. А что он за неё даст?
– Да как что, Христос с тобой, Фёдор Григорьевич! Да вот твоя Евдокия всем соседкам уши прожужжала, как он у вас хозяйство в порядок приводил, как пахал, как с сеял… Многие казаки так не работают!
Евдокия кивнула головой. Всё это время она строго следила за мужем, видимо, не желая, чтобы тот переборщил.
– Давай тепереча, я свою дочь спрошу. Ну-ка, дочка, выйди из горницы, да скажи своё слово!
Из передней вышла раскрасневшаяся Ульяна.
– Согласна ли ты выйти замуж вот за энтого молодца?
Молодая казачка гордо вскинула голову, помолчала, разглядывая Романа, словно впервые его видела, потом, не торопясь и как бы раздумывая, проговорила:
– Выйти, тятинька, можно, он вроде и не кривой. Пожалуй, соглашусь!
– Вот и всё, хозяева, по рукам!
Торопясь из-за начала боевых действий, семья всего две недели готовилась к свадьбе. Конечно же пышной свадьбы, к каким привыкли забайкальцы, не получилось. Приехали братья, жены, часть дружинников, свободных от дежурств на окраинах станицы, да местные одностаничники. Но, тем не менее, свадьба состоялась.
Прошло ещё полтора месяца. Эти счастливые недели были поистине медовым временем для Романа, уставшего от ударов судьбы. Началась пора сенокоса, и вместе с Ульяной, старшей хозяйкой, и работником Митрохой накосили сена и сметали стога. А по вечерам Роман гулял с Ульяной, теперь уже своей законной женой, по берегам реки Зерентуй, слушал её быстрое течение, и журчание перекатывающего камни горного потока. Иногда они ставили «морды» и ловили рыбу. И тогда на Федорахина накатывали воспоминания о его детстве и юности на берегах другой реки – родной Нейвы…