Нынешний дом, претендовавший на место в туре, был простеньким одноэтажным строением, окаймленным нестрижеными кустами. На подъездной дорожке красовались две цветочные кадки, в палисадник втиснулся цветник, формой напоминавший почку Патрульные растягивали заградительную ленту, пресс-секретарь сдерживал репортеров, высыпавших из фургонов.
Дюпри припарковался, пересек улицу и взошел на крыльцо, стукнувшись головой о кашпо в макраме. Аромат табачного дыма хлестнул, как оплеуха, и напомнил о власти затаенных желаний.
– Длинный денек, а? – сказал патрульный на крыльце. Он записал сыщиков в протокол места происшествия и посторонился, пропуская в дом.
Внутри уже работали эксперты в белых резиновых перчатках. За внешним равнодушием спецов скрывалась убежденность, что мертвецы – самая интересная часть их дела: законченная повесть, все улики налицо, читай не хочу. Кровавые брызги, колотые раны, трупные пятна. Все это очень важно и без утайки поведает о луже крови из запекшейся раны в затылке.
Главное, покойники не врали, не страдали забывчивостью, не выгораживали своих обидчиков. По-своему сотрудничали со следствием. Волокна ткани, ДНК-тесты и компьютерная база отпечатков – как подумаешь, от мертвых едва ли не больше пользы, чем от живых. Скажем, нынешний мертвяк – шестидесятилетний мужик с криминальным прошлым. Разве можно ждать правдивых показаний от старого говнюка, алкаша и уголовника? А вот отпечатки пальцев, кожные чешуйки под ногтями и следы на ковре воссоздадут картину преступления, как будто его сняли на видео, да еще получили признание убийцы.
Два детектива, два эксперта и помощник следователя ухмыльнулись, завидев Дюпри.
– Мужик отдал столько крови, что заслужил пончик и стакан сока, – сказал тот, ни к кому особо не обращаясь.
Дюпри осмотрел труп в луже загустевшей крови: за шестьдесят, жирный, лысина в седоватом венчике растрепанных волос, комбинезон.
– Чтобы замыть ковер, уйдет до черта содовой, – отметил он.
Комнату озаряли фотовспышки, эксперт надел коричневые бумажные пакеты на руки покойника – вдруг тот оцарапал убийцу? Улики частенько находили под ногтями проституток, которым погибнуть было так же легко, как иным попасть в дорожную пробку.
– Боже! Ублюдки отрезали ему руки! – воскликнул Дюпри, щелкнув по пакету.
На полу рядом с трупом и на журнальном столике лежали пронумерованные оранжевые таблички – метки возможных улик, пока числом восемнадцать. Капрал фотографировал кровавые потеки, глубокую вмятину в ковре, кровавый отпечаток пальца на столешнице, газовый ключ.
Дюпри схватил пластмассовый дорожный конус, помеченный табличкой:
– Мне все ясно, миссис Стэнхаус! Вашего мужа убил малютка-слаломист!
Спайви не выдержал. Сначала на каждую дурацкую шутку напарника он только фыркал, но теперь заржал и выронил жвачку Дюпри был доволен, когда удавалось кого-нибудь рассмешить, – разряжалась атмосфера. Потом он обычно смолкал. Спайви зажал рот, будто сдерживая рвоту, и кинулся к двери, на пороге чуть не врезавшись в старшего опергруппы Полларда, со своими очками в черной оправе и зализанными темными волосами походившего на битника шестидесятых годов. Отпрянув от мычавшего парня, Поллард вопросительно взглянул на Дюпри. Тот пожал плечами.
Оба встали над трупом и дальше беседовали, точно автолюбители, которые не в силах оторвать взгляд от великолепной машины.
– Слыхал про хрень на плотине? – спросил Поллард.
– Угу.
– Как там Каролина, не знаешь?
– Я пробовал дозвониться. Хахаль сказал, она спит.
– Тот же самый, что на Рождество был?
– Ага.
– Сколько ему лет?
– Не знаю. Двадцать два. Или девять. В этом районе.
– Она молодчина. Будь я женщиной, действовал бы так же.
Дюпри перевел взгляд на Полларда.
– В смысле, если б меня тянуло на мальчиков, то и я бы… Мужики-то всегда ищут кого помоложе. Ну, ты понимаешь.
– Тебя тянет на мальчиков?
– Да нет же… – Потоптавшись, Поллард сменил тему: – Бедняжка, у нее был нелегкий выбор.
– Оклемается. Она прошла хорошую школу.
– О да, твою. Надо же, как не везет человеку.
Дюпри легонько пнул труп:
– Соседи что-нибудь видели?
– Нынче его навестил племянник. Орали. Часов в девять племяш укатил на машине жертвы.
– Номер известен?
– Да. Номер, марка, модель. Все есть. Я тебя дернул, потому что один сосед сказал, что племянник был в брюках хаки.
– Иди ты? – Дюпри вгляделся в покойника.
– Не знаю, тот ли это мужик из парка, но описания схожи.