«Восход-2» продолжал полет. Седьмой, восьмой, девятый виток… Спят города. Спят люди. Но в Центре управления полетом у пультов и аппаратов связи продолжается космическая вахта. Сюда поступают данные телеметрии, доклады «Алмазов».
Четырнадцатый, пятнадцатый, шестнадцатый виток…
В 10.00 19 марта закончились первые сутки полета. Экипаж продолжал работать.
— Как самочувствие, «Алмазы»?
Спрашивал Юрий Гагарин. Они сразу узнали, его голос, бодрый, веселый, с шутливой интонацией, которая настраивает собеседника на непринужденность.
— Отлично! Отлично себя чувствуем. А как чувствует себя Земля?
На восемнадцатом витке Юрий Гагарин передал на борт распоряжение о посадке. В ответ Беляев и Леонов доложили о готовности приступить к выполнению операций спуска.
Они сделали все, что предусмотрено инструкцией. Затем удобно устроились в креслах, пристегнули привязные ремни, установили в нужные положения все тумблеры. Взгляд обоих устремлен на приборы, контролирующие спуск. По ним они «читали», что и в какой последовательности вступает в работу.
Внизу проплыл пышно-зеленый Мадагаскар. Секунда, другая… Но почему нет включения? Нет вибрации? Центр управления выдал команду на борт, корабль уже на «финишном» участке, а показатель спуска не подтверждает, что они пошли вниз…
«Отказ техники или так решила Земля? — мелькнула первая мысль. — Но почему не предупредили?»
Командир экипажа включил связь с Землей.
— «Заря»! «Заря»! Я «Алмаз-один»…
Земля тотчас включилась на передачу:
— «Алмаз»! Я «Заря». Слышу вас хорошо.
Говорил Юрий Гагарин. В голосе его звучали обычные интонации, хотя речь шла о необычном.
На борту поняли ситуацию. Случай редчайший, но возможный, и они знали это. Надежность — одно из главнейших качеств весьма и весьма сложной космической техники. С началом пилотируемых полетов степень надежности стала еще выше. Но ведь в огромнейшем множестве узлов, систем, агрегатов, приборов, устройств, отдельных деталей, которые в совокупности своей и составляют корабль, может возникнуть неполадка. И даже если статистика утверждает, что неполадка эта возможна лишь единожды за многие сотни тысяч часов работы, нет абсолютной гарантии того, что отказ произойдет на первой минуте.
На корабле есть резервные, дублирующие системы. На корабле есть человек, это самое главное «звено» надежности, способное вмешиваться в работу систем и устройств, настраивать их, задавать им новую программу.
На некоторое время переговоры с Землей прекратились. Там искали причину случившегося и отрабатывали рекомендации экипажу.
Оперативная группа управления докладывала Королеву свой анализ. Главный не перебивал. Он только уточнял и задавал вопросы. Как всегда, он не признавал «приближений» и потому казался придирчивым.
Беляев и Леонов ждали связи с «Зарей» и мысленно проигрывали свои действия по тем вводным, которые прорабатывались на тренажере. К аварийному варианту они были подготовлены, и Создавшаяся ситуация отличалась от учебной лишь тем, что сейчас были недопустимы ошибочные решения.
Включилась «Заря»:
— «Алмазы», вам разрешается ручная посадка на следующем витка.
Короткая пауза, и командир «Восхода-2» передал в эфир:
— «Заря»! Я «Алмаз-один». Вас понял. Нам разрешена ручная посадка на восемнадцатом нитке.
В эти тревожные секунды у ним не было ни страха, ни растерянности. Казалось бы, естественная боязнь остаться на орбите может создать нервозность и суету, может помешать логическому мышлению, заглушить рассудительность. Но боязни не было. Напротив, появилось какое-то особое чувство собранности и даже интереса: оказалась возможность опробовать и испытать новое, сделать еще одно важное дело.
Корабль снова вышел на финишную прямую. По расчетам, тормозную двигательную установку надо было включить в 11 часов 35 минут 44 секунды. С помощью ручной ориентации Беляев чуть развернул корабль. Теперь надо удержать его в этом положении. Нажата кнопка. Мгновенно прекратилось состояние невесомости. Значит, ТДУ включилась. Все сработало. Все нормально. Перегрузка. Отделение приборного отсека. За стеклами иллюминатора начало бушевать пламя.
Спускаемый аппарат камнем летел вниз. Впереди уплотненная плазма, позади — бездна космоса. Мысль работает со скоростью приборов — их показания фиксировались космонавтами мгновенно. Точно невидимые нити связали мозг человека с не знающим эмоций организмом аппаратуры. Перегрузки уменьшаются. Иллюминатор заметно почернел…
Отстреливается крышка — и раскрывается тормозной парашют. Потом — основной. Легкий толчок — и отделяется теплозащитный экран. Облака раскололись. Темно-зеленым пятном стремительно надвигается земля…