Начались специальные тренировки: испытания в сурдокамере, в царстве абсолютной тишины, на стремительно вращающейся центрифуге, в термокамере с обжигающим воздухом и изнуряющей жарой, на самолетах, где создавалось удивительное состояние невесомости…
«Сурдо»… Трудно было в этой одиночке. Тишина не успокаивала, а, напротив, заставляла быть в напряжении, сиюминутном ожидании: что же будет дальше? Мигание сигнальных лампочек и сирена — словно удар по нервам. И Алексей, вздрагивая от неожиданности, вступал в короткую и яростную схватку с «раздражителями». Нервы быстро успокаивались, сознание обретало ясность, и он принимался за работу, которая предписывалась программой испытаний.
«Врачи выковывают в нас несгибаемость», — шутили ребята. Алексей вспоминал об этом, находясь наедине с самим собой. Теряя ощущение времени, он заставлял себя быть расслабленным, полагая, что именно это умение «отключиться» — его союзник в единоборстве с камерой тишины.
Да, недюжинные мужество и выдержка требовались от человека в этом испытании. И честолюбие, и преодоление себя, и тяжкий труд ради будущей работы, труд, в котором не разграничиваются дни и ночи. И сколько таких дней и ночей!
По-разному каждый из них привыкал к тишине, по-своему реагировал на невесомость и испытание перегрузками, переносил термокамеру. Не сразу приходило умение владеть собой и сохранять работоспособность в непривычных условиях, не сразу появилась уверенность в своих возможностях.
Есть у Алексея Леонова тетрадка в коричневом дерматиновом переплете. В ней записи, короткие и длинные, о друзьях-товарищах, буднях учебы и тренировках, о времени и о себе. Это дневник космонавта. Не всегда он вел его регулярно. Но все-таки заполненные страницы помогают лучше понять многое из жизни Звездного городка.
С некоторыми страницами из этой тетради Алексей Архипович разрешил познакомить читателей.
Сурдокамера, центрифуга, барокамера, прыжки с парашютом, тренировочные стенды — все было обязательным и одинаково важным для нас. Мы не знали, кто полетит первым, кто вторым, кто третьим, и потому все работали дружно, настойчиво, серьезно…
Владимиру Комарову и Павлу Беляеву легче дается теория, кроме всего прочего, еще и потому, что за плечами у них высшее образование, без которого, если прямо смотреть правде в глаза, в космонавтике делать нечего…
Ребята в отряде подобрались замечательные. Родные души. Есть лирики, есть физики. Есть весельчаки, есть мыслители, но все — мечтатели и работают отменно. Но не все открытые. Есть склонные к замкнутости и смущению. Разная у нас психология переживания, а вот «темнил» нет. И это хорошо. Уж лучше самое наивное и даже несправедливое возмущение непонятным и трудным, нежели вымученное согласие со всем.
Я не помню случая, чтобы кто-нибудь сорвался, нагрубил товарищу, чтобы кто-то кого-то обидел. А ведь нам приходилось решать и спорные вопросы, требующие нелицеприятного обсуждения. Однако эти споры были не из числа тех, что кончаются разладами и склоками. В наших — рождалась истина…
…С увлечением читаем словно бы адресованные непосредственно нам замыслы провидца из Калуги. У Циолковского все так просто… А как будет на самом деле? Суждения разные.
…Вступили в новый год. Программа подготовки все усложняется. Частенько приходится приналечь, позаниматься покрепче, посидеть попозже над книгами и чертежами. Забуксовал — тебя ждать не будут. Время! Да и краснеть на зачетах не хочется.
…Работы чертовски много. Каждый день учеба, тренировки, парашютная подготовка, полеты… А потом — зачеты и экзамены.
…Сегодня были на предприятии. Там времени зря не теряют. И еще — о Королеве: необыкновенный человек! До мельчайших деталей знает дело, все подмечает, быстро и правильно оценивает обстановку. У него масса идей — интересных, поражающих своей грандиозностью…
Первая встреча с Байконуром. Ее ждали. Каков он, космодром планеты? Как запускают космические ракеты? Что представляет собой так называемый наземный комплекс?
25 марта 1961 года. На стартовой площадке шли последние приготовления. Огромная металлическая колонна, местами белесая от инея, начиненная тысячами приборов и устройств, с космическим кораблем, запрятанным под обтекатель в остроголовой вершине, словно дышала кислородным испарением.
Алексей наблюдал за искрящимися на фоне голубого неба кристалликами. А небо, прозрачное и легкое, казалось в эти минуты бездонным, поющим и удивительно легким. Трудно было поверить, что где-то там, куда устремилась вершина ракеты, эта голубизна кончается и начинается чернота. Густая, молчаливая… Поражало и другое: всего минуты нужны ракете, чтобы «проткнуть» голубой купол неба и вырваться в бескрайнюю черноту космоса. Всего минуты. А сколько веков человечество ждало этих минут!..