— Пустые разговоры, — успокоил Юрий. — Собрали нас не для того, чтобы рубить всех под корень. Кого-то отберут, оставят. А вообще, мне нужно поскорее разделаться со всем этим делом и вернуться домой — там жена, дочка, самолеты…
Случилось так, что их направляли на прием к одним и тем же врачам, и они ходили вместе, продолжая разговор о главном в жизни — о зове неба, о пути к мечте, о будущем. Через день-два они знали друг о друге все.
Между тем брать медицинские барьеры становилось все труднее. Каждый день из госпиталя уезжали ребята, перед которыми опустили врачебный шлагбаум. Расставания были безрадостными. Тревога и надежда владели остававшимися, но главными были целеустремленность, упорство и воля.
Вращение на центрифуге, «подъемы» и «спуски» в барокамере, обследования с помощью биохимических, электрофизиологических, психологических и других методов, специальные функциональные пробы… И так день за днем. Но были и моменты «разрядки», веселые байки, молодой задиристый хохот в ответ на добрую шутку. Тон задавал Юрий:
— Не стоит бояться всего этого. Согласен: барокамера не санаторий. Но нечего перед ней шею гнуть. Надо соображать, шевелить мозгами, а не ушами хлопать. У меня, к примеру, был такой случай…
И шел рассказ про Север, про полеты, про жаркие хоккейные баталии. Шутками, присказками он снимал напряжение, отвлекал от трудных мыслей, помогал выдерживать все испытания.
Алексею казалось, что он всю жизнь знал этого доброжелательного, неунывающего человека, рядом с которым было легко и просто.
Близился день, когда комиссия должна была подвести итог. На одном из последних заседаний Алексею Леонову объявили:
— Вы зачислены в отряд космонавтов.
Это было сказано без излишней торжественности. Просто и коротко. Словно речь шла о самом обычном. Но для Алексея «зачислен» означало много больше: он прошел через все испытания!.. Слов председателя о том, что и как ему делать, пока придет вызов, он уже не слышал. Встал, отчеканил: «Все понял!» — и сообразно с воинским уставом твердым шагом направился к двери.
— Ну, что? — с тревогой и нетерпением вопрошали и те, кто уже знал решение своей судьбы, и те, кому еще предстояло томительное «либо-либо».
Голоса товарищей пробивались сквозь овладевшее им усталое оцепенение. Он молча стоял в тесном кругу ребят, счастливый от сознания того, что мир так полон света и красоты.
— Сказали: «Возвращайся в полк и жди вызова».
Алексей вышел на улицу. Очищенные от снега аллеи блестели мокрым асфальтом. Деревья украсились причудливыми ледяными сережками. Как хороша московская зима…
Вчера еще они проходили последние медицинские обследования, а сегодня предстоял обстоятельный разговор о том, что ждет их впереди, что они будут делать, к чему себя готовить.
Группу молодых летчиков, прошедших все этапы отборочных комиссий, перед отъездом в отряд космонавтов принимал главком ВВС Герой Советского Союза К. А. Вершинин. Старшему лейтенанту Леонову впервые в жизни довелось беседовать с Главным маршалом авиации. Много лет будет сохранять Алексей в памяти слова седовласого маршала, полные особого смысла…
— Вы зачислены в отряд космонавтов. — Главком внимательно посмотрел на каждого из сидевших перед ним молодых офицеров. — Не будем гадать, что вас ждет впереди. Естественно, будущее кажется вам интересным: необычная работа, новая техника, заманчивые перспективы… Но в любом деле нельзя надеяться только на праздники. Думаю, что новая профессия потребует упорных занятий, что будет трудно. Иногда даже очень трудно. Но и очень интересно тоже…
Он словно рассуждал, стараясь представить их будущую работу. Главный маршал снова сделал паузу.
— Каждое новое дело — сложное. Это важно понять в самом начале. И еще скажу я вам, товарищи офицеры: придется отказаться от многих соблазнов, в большом и малом отстаивать честь и доверие. Сможете? Подумайте. Лучше отказаться сейчас, чем отступить потом, растеряв себя или испугавшись трудностей…
Алексей слушал. И все отчетливее понимал, что предстоящее более серьезно, чем казалось.
Но осмысливание предстоящего рождало уверенность: «Смогу!» С детства приученный к мысли, что ничего не дается в жизни без напряженной работы — ни радость познания, ни обыкновенный кусок хлеба, — Алексей привык полагаться на собственные силы и потому привык верить в себя, не рассчитывая на лотерейные билеты счастья. Он знал, что выдержит все испытания, которые встретятся на его пути.
…Сейчас он вспоминает ту беседу с маршалом не как эпизод в своей космической биографии. Он сопоставляет ее со временем. А время было удивительно насыщенным. Тысячи и тысячи молодых людей писали заявления, высказывали готовность к любым испытаниям, к полету на спутнике. Да и само это слово «спутник» сразу стало крылатым. Его произносили с восторгом, тревожно, радостно или озабоченно. Уже на втором спутнике взлетела в звездную высь Лайка, на третьем вывели на орбиту тяжелую научную лабораторию со множеством приборов… Потом ракеты устремились к Луне. И стало ясно, что следующий этап будет еще сложнее.
Из сотен и тысяч увлеченных мечтателей, одержимых идеей полета к звездам, жаждущих принять участие в делах необычных и трудных, отобрали немногих. Принцип отбора сформулировал С. П. Королев: «Для этой цели более всего пригоден летчик, и прежде всего летчик-истребитель. Это и есть универсальный специалист. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер. А будучи кадровым военным, он обладает необходимыми морально-волевыми качествами, его отличают собранность, дисциплинированность и непреклонное стремление к достижению поставленной цели».
Первый отряд космонавтов… Им предстояло начинать. Космос нужно было изучать всерьез. Но узнать космос можно только в космосе.
Люди по-разному относятся к удивительным событиям века. Кто-то гордится ими, как своими достижениями, иногда вполне законно. У других они вызывают взрыв восторга на день-два. Третьи ахнут, а потом бессильно вздохнут: «Есть же смелые и талантливые люди…» Алексей Леонов принял запуск первого спутника как вызов лично ему и всем его двадцати трем годам. Он понял: небо выбрал не зря, и в летную школу пошел по призванию, и в училище тоже. Он полюбил небо, зоревые всполохи на рассвете, отбеленную синь в знойный полдень, когда оно переливается и дрожит в перезвоне жаворонков… Он мог подолгу любоваться огненными закатами, а ночью всматриваться в далекие огоньки звезд и мечтать… Ничего нет на свете сильнее человеческого разума! Разум проложил путь в небо, потом и в космос, помог преодолеть извечное тяготение Земли… Разум сделает возможным переселение человека на другие планеты, откроет новые источники энергии…
И во всей этой грандиозной работе останется частица и его труда…
Серые дни с холодными северными ветрами сменились солнечными, по-весеннему светлыми. Снег почернел, стал ноздреватым.
В один из таких дней произошла первая встреча будущих покорителей космоса с Главным конструктором легендарного «Востока». Знакомясь с каждым из них, Сергей Павлович Королев откровенно внимательно вглядывался в лицо того, кого ему представляли, крепко пожимал руку, повторял фамилию, имя и отчество и представлялся сам:
— Очень рад. Будем знакомы. Королев…
Алексей смотрел на Главного, не в силах скрыть внутреннего любопытства и чисто мальчишеского восторга, которое вызывал у него человек, создавший первый спутник и лунные ракеты. Первое впечатление от этого знакомства складывалось как-то неопределенно. Среднего роста, коренастый, чуть сутуловатый мужчина лет пятидесяти пяти. Голова с высоким, открытым лбом, темные волосы. Костюм плотно облегал широкие плечи, подчеркивая наступающую полноту. Говорил он отрывисто, после каждой фразы поднимал глаза на собеседника. Сказать о нем «подвижен», — значит, ничего не сказать. Казалось, будто он одновременно находился и здесь, в своем кабинете, и где-то еще, где решались более важные дела, чем эта встреча. Нет, он не был рассеян. Напротив, его внимание гипнотизировало всех, заставляло быть собранными, мыслить и отвечать конкретно. Манера вести разговор, сама постановка вопросов, которые он задавал собравшимся, его суждения — немногословные и очень определенные — подчеркивали, что этот человек умеет ценить время и разговор просто «по поводу» его не интересует.