В самый разгар боя вдруг что-то случилось с Малинкиным. Он резко развернулся и со снижением пошел на нашу территорию. Стремясь прикрыть командира, я доворачивал свой штурмовик, атакуя то один, то другой "мессер". Но еще два фашистских самолета увязались за машиной Виктора Александровича и почти в упор выпустили несколько очередей.
Упал ли капитан Малинкин или сел на вынужденную, в тот момент ни я, ни мой воздушный стрелок не знали.
- Добров, где самолет командира?
- За лесом не видно, товарищ старший лейтенант!
И тут же заработал пулемет Доброва. Без подсказки воздушного стрелка на всякий случай сделал разворот. И опять пришлось резко переложить самолет, чтобы избежать столкновения с подбитым "мессером". Меткая очередь Доброва попала в бензобаки. Истребитель противника взорвался в воздухе.
- За капитана Малинкина! - доложил Юра.
Еще одним гадом стало меньше, но остальные продолжали наседать. Наше спасение было в беспрерывных атаках. Стоило только показать противнику спину, как нас немедленно сбили бы. Так как мы крутились в кольце врагов, то гитлеровцы опасались попасть друг в друга. Учитывали и мы это обстоятельство.
Но вот мой воздушный стрелок доложил:
- Патроны кончились, командир!
- Отстреливайся... из ракетницы!
Перехожу на бреющий полет, упрямо думая лишь о том, что и у противника должно закончиться топливо, иссякнет в конце концов и запас патронов. На это мы рассчитывали... и не ошиблись. Один за другим фашистские самолеты вынуждены были выйти из боя.
Меньше минуты понадобилось на восстановление ориентировки. Из четверки штурмовиков возвратился на аэродром только наш экипаж. Под вечер пришли пешком Петров и Зиновский.
На аэродроме уже было известно о гибели капитана Малинкина и летевшего с ним за воздушного стрелка начальника связи эскадрильи младшего лейтенанта Смирнова. Не стало Малинкина, любимца полка, вдумчивого командира и педагога, неутомимого пропагандиста передовых методов боевого применения штурмовой авиации. Он погиб как герой в священном бою вместе со своим боевым товарищем младшим лейтенантом Смирновым.
Почему же нас, уже достаточно обстрелянных летчиков, так сильно потрепали фашистские стервятники? Значит, что-то не додумали. Нет, так воевать нельзя! Надо и на подобный случай иметь вариант тактических контрдействий. Например, маневр "ножницы" довольно эффективно использовался многими экипажами. Хорош был и оборонительный круг. Но чтобы успешно применять его в бою, нужно иметь шесть - восемь самолетом. Тогда нет разрывов между штурмовиками, можно маневрировать, делать небольшие отвороты для ведения огня по атакующему противнику. А когда всего четыре самолета, настоящего круга не получалось. Нужно было искать какой-то новый тактический прием.
Своими соображениями я поделился с летчиками Евграфом Селивановым и Анатолием Васильевым. Они, оказывается, тоже думали над этим вопросом. Вместе мы вычертили схемы, рассчитали наиболее выгодную скорость маневра, определили допустимые углы доворотов на цель. На бумаге что-то получалось. Нужно было проверить этот вариант в воздухе.
Командир полка майор Карякин внимательно выслушал нас, однако проводить эксперименты не разрешил. Правда, летчикам полка перед очередным вылетом было рекомендовано применить предложенный нами маневр на случай встречи с истребителями противника. После того как задача была поставлена, командир отозвал меня и тихо произнес:
- Принимайте вторую эскадрилью!
Так в двадцать лет мне предстояло стать комэском, заменить погибшего капитана Малинкина. Да, не простое это дело - быть командиром эскадрильи. Командовать - значит отвечать за действия каждого человека и за весь коллектив. Хватит ли знаний, опыта, командирских навыков? Надо водить группы в бой. Надо обучать и воспитывать личный состав. По плечу ли мне такая ответственная работа?
Свои мысли по этому поводу я решил высказать майору Карякину. Тот слушал молча, а взгляд его выражал удовлетворение.
- Это хорошо, товарищ Ефимов, что так думаете. Значит, понимаете, какая трудная предстоит работа. - Командир полка сделал небольшую паузу и добавил: Трудная потому, что уже сегодня надо вести эскадрилью в бой.
В этот день нам было приказано наносить удар по переднему краю перешедшего к обороне противника. Несмотря на интенсивный зенитный огонь гитлеровцев, штурмовики заставили замолчать три артиллерийские батареи фашистов. От точного попадании осколочно-фугасных бомб, сброшенных Васильевым и его ведомым, взлетел на воздух вражеский командный пункт.
Повторяем заход. Слышу по радио знакомый голос Селиванова:
- Получайте, гады! Это вам за капитана Малинкина!
Летчики действовали дружно, напористо, удачно используя эффективные тактические приемы. С хорошим боевым настроем, без потерь возвратились наши группы на аэродром.
Итак, мой первый вылет в качестве командира эскадрильи прошел успешно. Кажется, мои боевые товарищи поверили в меня. Но я думал тогда о том, что командирский авторитет не вручается вместе с назначением на должность, его нужно заслужить и постоянно подтверждать в жестоких схватках с коварным и лютым врагом. Война не давала нам скидок на молодость.
После вылета в эскадрилье состоялось открытое партийное собрание. Повестка дня: об авангардной роли коммунистов в наступательной операции. На это собрание пришел весь личный состав подразделения. Расположились прямо на самолетной стоянке.
- Прошу почтить вставанием память товарищей, павших при выполнении боевого задания! - сказал председательствующий.
В минуту молчания мы вспомнили боевых друзей-однополчан, тех, кто еще недавно вместе с нами сражался против ненавистного врага: Малинкина и Смирнова, Иванова, Немиря и Резодуба. Завтра мы пойдем в наступление, погоним противника с советской земли, а наши боевые друзья, до конца выполнившие свой воинский долг, останутся здесь, на орловской земле. Но их славные дела навсегда войдут в историю полка, память о них сохранят однополчане, продолжающие сражаться за правое дело.
С докладом на собрании выступил капитан М. Пицхелаури. Он рассказал, какая обстановка сложилась на нашем фронте.
- Выдохся фашист, - резюмировал он, - теперь мы переходим в наступление, и нас уже не остановить!
Два года прошло с тех пор, как гитлеровская Германия подло и вероломна напала на нашу Советскую Родину. В ходе сражений наши армия и флот нанесли врагу огромный урон в живой силе и технике. На советско-германском фронте немцы потеряли большую часть своих лучших дивизий и опытные офицерские кадры.
Полностью провалились авантюристические планы гитлеровцев, рассчитанные на порабощение народов Советского Союза. Подорванной оказалась и промышленно-экономическая мощь фашистской Германии. На оккупированных врагом территориях разгорелось пламя партизанской войны. За два года боев окрепли и закалились, приобрели опыт наши бойцы и командиры. Вся страна сплотилась в единый боевой лагерь.
- А каков наш вклад в общее дело победы? - задал вопрос капитан Пицхелаури.
Докладчик и выступившие потом коммунисты-летчики вспомнили самые трудные налеты на аэродромы Орел, Шаталово и Сеща, штурмовые удары по переднему краю противника. Каждое выступление было коротким и звучало как призыв - отдать все силы на разгром врага.
Отличный боевой заряд получили мы на собрании. Как все-таки вдохновляли нас на дела ратные такие вот фронтовые .коммунистические летучки! Побыли вместе, обменялись мнениями, и у каждого сразу сил поприбавилось. Решение собрания состояло из одного пункта. Его запомнили наизусть: коммунистам эскадрильи показывать личный пример в боевой работе и вести за собой всех воинов.
Долго заседать на фронте не приходилось. В любую минуту могли дать команду на очередной вылет, а нам надо было еще потренироваться в кабинах, снарядить в полет три штурмовика, возвратившихся в строй из ремонта. С энтузиазмом все принялись за дело. Вместе с техническим составом трудились летчики и воздушные стрелки. Крепкие, здоровые хлопцы брались за самую трудную работу.