В период с 29 июня по 10 июля наша дивизия вела боевые действия в поддержку наземных частей, уничтожая живую силу и боевую технику противника, отходившего к Минску. Штурмовики атаковали артиллерию и танки гитлеровцев, пытавшихся сдержать наши наступающие войска.
Рассекая на части вражеский фронт, наши танкисты стремительными бросками рвались на запад, оставляя позади себя в белорусских лесах полуразгромленные группы гитлеровцев. Объединяясь в "кочующие котлы", а попросту в банды, они порой нападали на наши тыловые части, обозы, а иногда совершали набеги на аэродромы. Офицерам штаба полка, инженерам и техникам, механикам, мотористам и воинам авиационного тыла приходилось в то время не только обеспечивать боевые вылеты, но и думать о том, как при необходимости отразить нападение врага. В связи с этим командир приказал каждому авиатору постоянно иметь при себе готовое к бою личное оружие.
7 июля наш братский штурмовой полк перебазировался в район поселка Смиловичи. На одной из машин к месту новой дислокации переезжала группа авиационных специалистов во главе с капитаном Дранго. На обочине дороги возле деревни Красевичи солдаты увидели приземлившийся связной самолет. Летчик доложил, что в этом районе его обстреляли гитлеровцы. Он показал на хлебное поле.
- Они и сейчас там.
- А много их? - спросил капитан Дранго.
- Около сотни...
- Точнее! - потребовал капитан.
- Точнее сказать не могу. Не успел сосчитать.
Капитан Дранго решил действовать. Только вот как захватить гитлеровцев, чтобы не понести зря потери?
В эти минуты на дорого показалась разведгруппа одной из наших частей в составе двенадцати бойцов. Дранго, не раздумывая долго, принял над ними командование. Объяснив задачу, он повел авиационных специалистов и разведчиков в атаку. Чтобы помочь товарищам, поднявшийся в воздух летчик пикированием показал место, где засели гитлеровцы.
Между советскими бойцами и фашистами завязалась перестрелка. Пулеметные очереди косили рожь.
Три наших бойца были ранены, но из боя не вышли. В перестрелке был убит гитлеровский офицер в чине майора. Оставшись без старшего, немецкие солдаты предпочли сдаться. Так смелость и решительность советских воинов позволили им одержать победу над превосходившей их по численности вражеской бандой.
Большую группу спрятавшихся во ржи фашистов обнаружил также старший лейтенант Васильев. Это случилось на полевом аэродроме возле села Озеры. Толя поднялся в воздух для облета своего Ил-2 после ремонта. Взлетел, сделал круг над аэродромом и тотчас пошел на посадку.
- Почему так быстро сели, Васильев? - спросил руководитель полетов.
- Фашисты подходят к аэродрому, товарищ майор!
Полк был на задании в воздухе. Часть инженерно-технического состава выехала на новый аэродром. Для обороны аэродрома удалось набрать девятнадцать воинов во главе со старшим лейтенантом Хандрыкиным. Развернули на стоянке самолет Васильева, поставив его так, чтобы стрелок мог вести обстрел в нужном секторе.
Здесь же, к нашему стыду, выяснилось, что некоторые авиационные специалисты, отлично знающие самолет, не умеют обращаться с личным оружием.
- Заберите у меня автомат и дайте карабинку! - обратился к ведавшему оружием старшему сержанту Сафонову пожилой механик.
- Куда запал вставлять? - недоуменно крутил гранату другой авиационный специалист.
Нашлись и такие воины, которые ни разу не были на стрельбище. И все это выяснилось в тот момент, когда надо было принимать бой.
- Как же это так? - спрашивал командир у начальника штаба.
- Некогда было заниматься стрельбой, товарищ майор, - в смущении отвечал Поляков.
К сожалению, в то время стрелковую подготовку для солдат и сержантов в авиации считали делом второстепенным. Иные авиационные командиры рассуждали, что карабин механику ни к чему. Его оружие - самолет, пусть он и содержит его в постоянной готовности к бою. Аэродромы от передовой далеко, в атаку авиационным специалистам не ходить. Так зачем же попусту тратить время на огневую подготовку?
Словом, когда Хандрыкин поднял авиационных специалистов в атаку, стрелять и бросать гранаты пришлось всем. Бой есть бой. Правда, фашисты оказали слабое сопротивлении и поспешно отступили в лес.
Разрозненные, деморализованные остатки немецких частей и подразделений стремились вырваться из окружения. Как правило, эти блуждающие группы не вступали в бой, если их не вынуждала обстановка. Днем они скрывались в лесах, ночью пробирались на запад. Многие сдавались в плен. И тогда брела такая колонна в лагерь для военнопленных в сопровождении двух-трех наших солдат.
Но случалось, что фашисты задавали нам неожиданные "загадки". Однажды в перерыв между боевыми вылетами летчики отдыхали у своих самолетов и обсуждали только что законченный бой. Техники и механики готовили машины к очередному заданию. Занятые своими делами, ни летчики, ни техники не заметили, что в направлении аэродрома, рассыпавшись в цепь, наступает группа гитлеровцев численностью до двух батальонов. Первым увидел врага механик самолета, стоявшего на краю летного поля, сержант Попков.
- Фашисты! - закричал он и кубарем скатился с плоскости.
С нашей стоянки тоже всех как ветром сдуло. Летчики, техники, механики залегли у самолетов, изготовившись к бою. Воздушные стрелки забрались в кабину штурмовиков и прильнули к пулеметам. Но вдруг кто-то из наших командиров догадался громко крикнуть по-немецки:
- Хонде хох!
Гитлеровцы остановились и подняли руки. От группы отделился высокий рыжий ефрейтор и направился к ближайшей стоянке. Подойдя к нам, он протянул клочок бумаги, на котором было написано: "Сдаемся в плен".
Недалеко от нашего аэродрома тогда располагался лагерь военнопленных, куда мы и направили очередное "пополнение".
В другой раз тревога была ночью. Выскочив из хат, где мы жили, летчики мигом забрались на подъехавший грузовик и помчались на аэродром. Стояло ненастье, ни зги не видно. Подъехали к крайней стоянке, слышим голос:
- Сюда, товарищи, здесь они!
Что же случилось? Оказывается, немцы подобрались к самолетам с канистрами и хотели слить бензин, понадобившийся им для заправки танка, который остановился неподалеку от аэродрома. Там же, в лесу, скрывалось около двухсот фашистов. При поддержке танка они рассчитывали захватить аэродром.
Однако наши бдительные часовые сорвали замысел гитлеровцев. Стоявший на посту сержант Чухновский, воздушный стрелок из экипажа командира третьей эскадрильи капитана Семенова, услышал шорох. Он быстро забрался в кабину штурмовика и приготовился к бою...
Длинной пулеметной очередью Чухновский упредил кравшихся к самолету немцев. Когда мы подъехали к стоянке, воздушный стрелок передал нам раненых.
- Остальные убежали! - с досадой доложил он. Пленных доставили в штаб. Там они и рассказали о своем намерении.
Остаток ночи мы провели на аэродроме в ожидании нового нападения. Утром же вся группа немцев была взята в плен.
Перебазировавшись поближе к переднему краю, на аэродромы Пуховичи, совхоз Сенча, Скобровка, полки авиадивизии активно поддерживали наши войска, наступающие на Волковыск. Штурмовики громили противника севернее и северо-западнее Гродно. Фронт откатывался на запад с такой быстротой, что батальоны аэродромного обслуживания едва успевали готовить для нас новые аэродромы. Приходилось летать на полный радиус, выполнять иногда только одну атаку, так как на большее не хватало горючего.
Часто мы взлетали с одного аэродрома, а посадку производили на другой, наспех подготовленный передовыми командами авиационно-технических батальонов. Иногда мы использовали уцелевшие аэродромы врага. Идешь, иной раз на посадку, а на стоянках - самолеты с крестами, захваченные врасплох нашими передовыми отрядами.