20 марта вечером Лондонское радио передало об этом специальное сообщение: «Наши отряды на Волыни, взаимодействуя с советскими частями, овладели населенным пунктом Тужиск».
Но речь шла не только о военных действиях, в результате которых был взят какой-то населенный пункт. События имели более значительный, политический, смысл. Это послужило сигналом бдительной гитлеровской разведке, которая активизировала свои действия.
* * *Поздним вечером генерал-полковник Вальтер Модель возвращался в свою полевую штаб-квартиру.
Штаб командующего 9-й гитлеровской армией размещался в помещении бывшей сельской школы. Уже многие месяцы здесь не слышно было детских голосов и школьного звонка. Это было давно…
С третьей декады июня 1941 года помещение школы несколько раз меняло хозяев: вначале здесь размещался штаб гитлеровской дивизии, потом полицейский участок, на какое-то время им завладел отряд вермахта, занимали его и советские партизаны, и немецкая полиция… Так было до первых дней марта 1944 года. Тогда-то адъютант Моделя счел, что после трудных боев этот дом, расположенный на краю сожженной деревеньки, рядом с лесным массивом, имеет все условия, чтобы стать временной штаб-квартирой командующего армией. Майор Ганс Петер, уже год исполнявший свои функции, наверняка не ожидал, какой сюрприз он преподнесет своему шефу.
Модель был тогда смертельно уставшим. Однако он не признавался, что не менее, чем усталость, его мучило нервное истощение.
С января группа армий «Юг» потерпела позорные поражения: под Житомиром, Бердичевом, Корсунь-Шевченковским, Луцком, Никополем, Кривым Рогом… А поскольку 9-я армия генерала Моделя входила в состав этой группы, ей тоже порядочно досталось от советских войск. От этой армии, насчитывавшей тогда 23 дивизии, уцелели лишь жалкие остатки, которые следовало пополнить или переформировать. Следовательно, имелись причины, по которым генерал Модель чувствовал себя не в своей тарелке.
В квартиру прибыли поздно ночью. Комнатка, скромно обставленная, но хорошо натопленная, понравилась генералу. После ужина Модель крепко заснул. На другой день, выглянув в окно и осмотрев все вокруг, он вдруг что-то припомнил. Несомненно, этот пейзаж был ему знаком: когда-то он уже бывал здесь, правда недолго.
И вот проходила третья неделя с того памятного утра, а Моделем все еще владели смешанные чувства: горечь воспоминания о днях славы, сомнения, временами бессильный гнев, страх. Возможно, из-за этого он мало бывал в помещении, трясся в бронированном автомобиле по разбитым волынским дорогам, заезжал в штабы дивизии, откуда направлялся на позиции, ходил по солдатским окопам, наполненным водой, заглядывал в первые эшелоны и в тыловые подразделения, причем тогда, когда их командование меньше всего этого ожидало. Почти регулярно после таких посещений кого-нибудь понижали в должности и отдавали под полевой суд… Этот худой и седеющий, с обветренным лицом генерал был все более неприступным и несдержанным. Он ни за что отчитывал офицеров, а нередко и генералов, не считаясь со званиями и постами подчиненных. Модель отличался агрессивностью. Это особенно чувствовали офицеры штаба армии, но и в дивизиях шептали, что «старик бесится»… Его боялись и старались не показываться ему на глаза.
Что же вызвало такое необычное нервное расстройство, которое обнаружилось в марте 1944 года у командующего 9-й армией?
Очевидно, этот 53-летний генерал имел причины для подавленного состояния, и притом весьма существенные. Его самопожертвование, труд и усилия многих лет верной службы Гитлеру просто пропали даром. Ведь за неполные два года он опять очутился на том же месте, откуда двинулся на завоевания и победы. Мало того, Модель был теперь опытным штабистом и стратегом. Но, находясь на этой разрушенной волынской земле, он предчувствовал, что и здесь его пребывание продлится недолго. Эти пессимистические предчувствия генерала порождались конкретными причинами, в которых не было недостатка. Сегодня, например, во время аудиенции у командующего группой армий «Юг» он не получил успокоения, напротив…
Фельдмаршал Эрих фон Манштейн считал целесообразным не только ознакомить подчиненного ему командующего армией с одним документом, поступившим в ставку главного командования вооруженных сил вермахта, но и узнать его мнение по этому вопросу. А речь шла именно о замечаниях к проекту плана оперативного штаба ставки главного командования, касающегося распределения сил в 1944 году между подчиненными ему фронтами {3}.
Модель детально ознакомился с документом, и легкая гримаса искривила его темное лицо. Он вынул монокль и загляделся на стену мощного бункера. Фельдмаршал Манштейн смотрел на него выжидающе. Оба командующих причислялись к старым, испытанным штабникам, поэтому неудивительно, что проект ставки главного командования не мог их удовлетворить. Проект плана предусматривал удержание обороны «Фестунг Еуропа» в таком виде, в каком она находилась в период военных действий предыдущего года. Чем это угрожало немецкому восточному фронту, оба генерала знали, будучи неплохо осведомлены о состоянии сил противника, находившегося на направлении обороны группы армий «Юг». А пока этот план не только предусматривал упорную оборону Европейского континента, но и определял четкие задачи по борьбе с национально-освободительным движением. «Непорядок, — отмечалось в этом документе, — какой возник после начала похода на Советский Союз во многих не немецких районах, следует по возможности обуздать». Далее в документе говорилось о том, что в некоторых «пустых местах» формируются партизанские группы, и хотя некоторые из них, по мнению штаба главного командования, имеют исключительно местное значение, однако в целом существование крупных повстанческих районов… является очень опасным для всей системы руководства военными операциями и поэтому следует это всячески предотвращать, невзирая на обстоятельства».