— Что нового?
— От полковника Ринга, срочный радиоперехват, господин генерал.
Модель взял листок бумаги и кивнул головой. Когда адъютант закрыл за собой дверь, он вложил монокль и медленно провел взглядом по буквам. Краснота выступила на его уставшем лице. Как будто не доверяя тому, что прочитал, он еще раз пробежал глазами листок бумаги. «Отряды 27-й Волынской пехотной дивизии Армии Крайовой, взаимодействуя с советскими частями, овладели 20 марта населенным пунктом Тужиск», — гласило перехваченное сообщение.
Модель смял листок и подошел к стене, на которой висела карта Волыни. Отодвинул закрывавшую ее занавеску.
Карта была испещрена красными и синими тактическими знаками и различного рода флажками. Названия некоторых местностей были подчеркнуты. Река Турья бросалась в глаза, так как теперь она являлась линией разграничения германо-советского фронта там, где находились левофланговые части 9-й армии. Турья протекала среди полесских болот, откуда-то из озерка от Турчина через Тужиск, город Ковель и дальше на север, сливаясь с рекой Припять. Мост на Турье, вблизи Туропина, был одним из важнейших тактических пунктов этого района. Модель знал, что за этот пункт идут бои партизан 27-й дивизии Армии Крайовой. Однако он не предполагал, что аковцы собираются захватить его в ожидании разведывательных отрядов Советской Армии.
Из сообщений о положении на фронте, которые командующий 9-й армии просмотрел перед ужином, ничего особенного не вытекало: мелкие схватки с советскими войсками на некоторых участках фронта, занимаемых дивизиями армии, какая-то встреча с партизанскими отрядами и перестрелка в тыловых районах… Донесения ничем не отличаются от предыдущих: потери врага всегда высокие, свои — минимальные. Моделя, впрочем, не интересовали ни свои потери, ни окружение ковельского гарнизона. Город, правда, хотя и находился в полосе обороны его армии, однако имел отдельную боевую группу и командующего, непосредственно подчиненного фельдмаршалу Манштейну. О любых неудачах на этом участке фронта перед ставкой, а возможно, и перед самим фюрером должен был объясняться не кто иной, как командующий группой армий «Юг». Для Моделя теперь имел значение только клочок бумаги, который он продолжал сжимать в руке: «…отряды 27-й Волынской дивизии… взаимодействуя с советскими войсками…» Речь шла, конечно, о Тужиске и его уничтоженном гарнизоне. Эти действия имели глубокий политический смысл: аковцы взаимодействуют с большевиками… Неужели усилия Геббельса и диверсионной службы, направленные на то, чтобы не только вызывать раздор и вражду между поляками и русскими, но и привести к междуусобной борьбе между ними, потерпели полный провал. Оказывается, действительно партизаны Армии Крайовой совместно с большевиками бьют немецкую армию. Это уже для командующего 9-й армией было очень тревожным.
Но, очевидно, не только Модель был взволнован текстом перехваченной информации. Спустя несколько минут раздался телефонный звонок. Хватаясь за трубку, Модель был уверен, кого услышит. Не ошибся — звонил фельдмаршал Манштейн…
На другой день штаб 9-й армии передал соответствующие распоряжения и в боевую готовность были приведены три пехотные дивизии, штурмовые отряды и даже части армейской авиационной поддержки.
Оживились тылы групп армий «Юг» и «Центр». Очевидно, фельдмаршал Эрнст Буш, а также командующий войсками СС генерал Хенике и обергруппенфюрер Коппе — командующий полицией и войсками СС в генерал-губернаторстве — имели соответствующие телефоно- или шифрограммы… Вскоре оказалось, что это торопил Берлин. Там вопрос поставили строго: перед лицом угрожающей опасности соединения вермахта окажут необходимую помощь отрядам СС и полиции в полной ликвидации партизан и усмирении районов Волыни и Полесья.
Утром 23 марта войска вермахта вместе с отрядами СС и полиции ударили со стороны Владимира по партизанским отрядам и поддерживающим их фронтовым частям Советской Армии…
Теперь настроение генерал-полковника Моделя значительно улучшилось. Он был доволен, что началась ликвидация вражеских частей в тылу, как этого желала ставка. Чувство удовлетворения у Моделя вызывала и тишина на фронте, царившая в полосе его армии, не говоря уже, конечно, о продолжавшихся боях за Ковель. Кроме того, он был убежден, что генерал Хенике, используя приданную ему поддержку, быстро наведет порядок в тылу действующих войск. Модель слишком хорошо понимал, что для солдата на фронте нет ничего хуже уверенности в том, что он имеет врага не только перед собой, но и за спиной. Это положение теперь должно было радикально измениться, по крайней мере на Волыни.
* * *