- Ерунда! - возразил Петреус. - Атакующий истребитель засекли бы по меньшей мере с десяток наших спутников и неизвестно сколько российских. Помнишь донецкую катастрофу в июле?
- Об этом я не подумал, - сказал Маккейн. - Проще и безопаснее купить пилотов. Помню, русские таким путем завладели новейшим F-IIIА, который нормально бомбил «тропу Хо-Ши-Мина», а пропал во время тренировочного полета. Но как это установить? Никто же не признается.
- Косвенным путем установить можно. Кое-что я уже разузнал. Первый пилот «Боинга» с труднопроизносимой малайской фамилией за последний месяц более двухсот раз отрабатывал на тренажере в учебном центре посадку в сложных условиях на укороченную полосу. Тренировал мышечную память. Видимо, его не стали заранее предупреждать, что садиться предстоит на Диего-Гарсиа, где принимают даже транспортные «Геркулесы».
- А что второй пилот? Ничего не знал?
- Он оставил жене обручальное кольцо с наказом передать сыну, когда тот женится. Похоже, прощался. О том, что предстоит, может, не знал, но догадаться было не так уж сложно.
- Ну да, ты ведь догадался, старина, верно?
- Нет, Джон. Я, как и ты, точно знал, что этому «Боингу» суждено стать призраком. Как и его пассажирам.
Комментарий к несущественному
В июле 1967 года «Нью-Йорк пост» напечатала сообщение о том, что Пентагон приступил к проведению секретной операции под кодовым наименованием «Харвест рипер» (в переводе можно обозначить как «Мясорубка»). Операция предусматривала отправку во Вьетнам шести истребителей- бомбардировщиков F-IIIА «для нанесения молниеносного, сокрушительного удара по Северному Вьетнаму». Из публикации следовало, что начальник штаба ВВС генерал Джон Макконел, лично пилотировавший этот «Фантом», остался в восторге от способностей самолета появляться неожиданно и почти бесшумно, сбрасывать бомбы и мгновенно исчезать.
С конца марта и до конца апреля 1960-го три истребителя из шести американцы потеряли. Два были сбиты зенитно-ракетным комплексом «Двина», после чего советским специалистам пришлось буквально выпрашивать хоть какие-нибудь фрагменты F-III у «вьетнамских товарищей», которые предпочитали все отдавать китайцам. Третий истребитель исчез с концами. Пентагон спешно отозвал оставшиеся «Фантомы», каждый из которых обошелся в несколько миллиардов долларов. Получив «молниеносный, сокрушительный удар», операцию «Харвест рипер» свернули.
Что касается исчезнувшего самолета, то тут надо признать очевидное: военная разведка работала изощреннее и тоньше своих «соседей» из Первого главного управления КГБ. Нелегалы ненавязчиво знакомились с американскими пилотами в барах возле авиабаз, внимательно присматривались, выделяя клиентов «с повышенной вербовочной уязвимостью», то есть охочих до шальных денег, и осторожно подогревали интерес к необычному бизнесу, сулящему хорошие деньги за небольшой риск. Заключив взаимовыгодную сделку, выплачивали солидный аванс.
В определенный день одному из таких экипажей предстояло совершить плановый тренировочный полет. Взлетели, как положено, и над морем - в сторону советской границы. Прижались к воде и пропали с экранов радаров. Чтобы пилоты ненароком не заблудились, на маршруте стояли путеводной цепочкой рыболовецкие траулеры.
Когда угнанный F-III приземлился на указанном аэродроме, пилотов посадили в вертолет и без промедления доставили к «месту крушения», и те уже в воде активировали радиомаяки. Заплатили им, как договаривались, а спустя несколько месяцев оба летчика по-тихому уволились из ВВС.
В первых числах мая 1968-го разобранный истребитель упаковали и доставили в порт Хайфона, где ценный груз принял на борт теплоход «Алексей Толстой». Вечером 7 мая он вышел в море. В нейтральных водах уже ждали советские боевые корабли. Внимательные «китайские товарищи» проморгали момент: весь день наблюдали, как резидентура ГРУ во главе с генералом Абрамовым беззаботно отдыхала на море.
В разведцентр КНР была отправлена короткая шифрограмма: «Объект А» с компанией употребил ящик русской водки «Столичная». Предлагаем свернуть наблюдение».
Призраки желтых степей
Пока оперативники ГРУ беззаботно плескались в теплых водах Тонкинского залива и пили водку на палубе стоявшего на якоре спасательного судна «Аргус», его радист отстукивал ключом текст куда более пространного сообщения в Союз о подробностях завершающего этапа операции «Шелестящая смерть».
Название русской водки наружка разглядела безошибочно, а то, что бутылки «Столичной» были наполнены водой, никому и в голову не могло прийти. Китайцы знали, как умеет пить «компания» во главе с «Объектом А» - генералом Владимиром Абрамовым.
Прикрытие сработало. «Китайские товарищи» переключили внимание на вариант железнодорожной отправки контейнеров с разобранным истребителем F-IIIА. Не исключая при этом и воздушный. Они знали, что в плену у русских содержится экипаж сбитого 22 апреля F-IIIА - подполковник ВВС Эдвин Палмгрен и капитан морской авиации Дэвид Лео Кули. Сомнительно, конечно, чтобы им доверили перегон «истребителя века» своим ходом, ну а русские пилоты вообще отпадали, поскольку не могли столь быстро освоить сложнейшую технику и бортовую электронику. Значит, остается железная дорога, тянущаяся с юга на север через весь Китай. Где-нибудь да перехватят.
Проморгав «морской вариант» в процессе отслеживания телодвижений «Объекта А», китайцы упустили не менее важный момент: на борту теплохода «Алексей Толстой» каким-то необъяснимым даже для вьетнамской стороны способом оказался и экипаж сбитого истребителя.
В Советском Союзе пути «Шелестящей смерти» и экипажа другого F-III разошлись. Трофейный истребитель отправили на Закрытый военный аэродром в Сибири, а пилотов Палмгрена и Кули - в Сарышаган, где «дольше века длится день». Чингиз Айтматов: «Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток... А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства - Сары-Озеки, Срединные земли желтых степей. В этих краях любые расстояния измерялись применительно к железной дороге, как от Гринвичского меридиана... А поезда шли с востока на запад и с запада на восток...»
Затерянный в желтых степях военный городок Сарышаган, по всему периметру обнесенный специальным ограждением «Гитара», реагирующим на любые прикосновения, был своего рода просторной тюрьмой как для работающих на полигоне специалистов и бывших разведчиков, утративших доверие в глазах начальства, так и для пленных американских пилотов. Человек вроде бы живет свободно. Может гулять, ходить в чахлый лесок по грибы или пить «Жигулевское» в кафе «Полустанок», но везде и всюду он будет под контролем, словно заключенный, отбывающий пожизненное наказание. Охраняла такие города спецмилиция 8-го Главного управления МВД СССР, не имеющая ничего общего с обычной милицией, которая тоже присутствовала.
Подполковник Эдвин Палмгрен, как и бывший капитан морской авиации, нынешний сенатор Джон Маккейн, согласился сотрудничать с русскими. В донесениях военного коменданта Сарышагана отмечалось, что он «вносит весомый вклад в укрепление обороноспособности своей новой родины». Респект, значит, и уважуха. А вот капитан Дэвид Кули, обладавший скверным характером, не сказал «да» и не сказал «нет». Запил по-черному. Благо недостатка в русской водке в Сарышагане никогда не испытывали. Капитан капризничал, буянил, оскорблял своих смиренных опекунов и в конце концов стал обузой для всех. Что с ним делить, куда девать, если он по всем документам - человек-призрак? То ли есть, то ли никогда не было.
Клин вышибали клином. Приставили к нему собутыльника с кержацким здоровьем и «железной печенью» - и понеслась. «Столичная» текла полноводной рекой Ориноко. Американец разбавлял ее мутноватым «Жигулевским» джезказганского розлива, менее чем через год его не стало. А второй пленник продолжал активно укреплять обороноспособность СССР - вплоть до ликвидации полигона, когда таких, как он, оставалось всего 28 человек.