«Господин», — вскричала я… — Я умираю от стыда, уразумев, что оставалась погруженной в сон невежества рядом с божественно пробужденным. С этой ночи ты больше не муж мой, но мой гуру. Примешь ли ты меня, ничтожную, к себе в ученицы?»
Ритуальным жестом гуру принимает ее в ученицы и велит склониться перед ангелами. Хор ангелов поет:
«Блаженна ты, супруга Божественного. Тебе наш привет». Тут они склонились к моим ногам и — чудо! Их сверкающие образы исчезли…
С этой ночи Лахири Махасайя никогда больше не спал в моей комнате. Он вообще больше не спал. День и ночь сидел он и центральной зале внизу, в обществе своих учеников».
Потом Каши Муни говорит Йогананде, что должна покаяться перед ним в «грехе», который она совершила против своего «гуру-мужа», когда через несколько месяцев после видения и посвящения в ученицы она вдруг почувствовала себя «заброшенной, в пренебрежении».
«Однажды утром Лахири Махасайя вошел в свою комнатку за какой-то статьей; я быстро последовала за ним. Охваченная горечью, я злобно заговорила с ним:
— Ты проводишь все время с учениками. А как же твои обязанности по отношению к жене и детям? Жаль, что ты не заботишься о том, чтобы достать больше денег для семьи.
Господин с минуту глядел на меня, а потом — о чудо! — исчез. В страхе и трепете услышала я голос, звучащий со всех концов комнаты.
— Все сущее — ничто, разве ты не видишь? Разве может ничто, вроде меня, обеспечить тебе богатства?
— Гуру-джи, — вскричала я, — миллион раз прошу у тебя прощения! Грешные глаза мои больше не могут видеть тебя; прошу, яви свой священный облик.
— Я здесь.
Ответ прозвучал сверху. Я подняла глаза и увидела, как господин явился из воздуха; голова его касалась потолка. Глаза горели ослепительным пламенем. Вне себя от страха я, рыдая, пала к его ногам, когда он спокойно опустился на пол.
— Женщина, — сказал он, — ищи божественных сокровищ, не жалкой земной мишуры…
Читать это через сорок лет после знакомства моих родителей — все равно, что читать некролог по нашей семье, написанный еще до того, как она была создана, или вернуться к началу трагедии и, пользуясь приобретенным знанием, расшифровать до конца таинственное прорицание оракула об ркасной судьбе, ожидающей героя. «Через несколько месяцев после посвящения я вдруг почувствовала себя заброшенной, в пренебрежении… Ты проводишь все время с учениками. А как же твои обязанности по отношению к жене и детям?»[105] Но все еще было впереди.
Хотя отношения Лахири Махасайи и его жены самым непосредственным образом предвосхищали семейную жизнь моих родителей, я убеждена, что, не будь учения Лахири Махасайи, не было бы ни брака между ними, ни моего рождения — так погружен был отец в проповеди Рамакришны. Учение Йогананды предоставило отцу возможность «съесть свой кусок пирога», показало, что институт брака не столь уж безнадежно принижает мужчину, отбрасывая его в кармическом продвижении на несколько жизней назад (вспомните, как Тедди замечает, что именно женщина виновата в его нынешней реинкарнации в теле американского мальчика). Не нахожу ничего — прелестного» ни в его учении, ни в семенной жизни, которая никак не может служить моделью супружества, — однако не годится говорить дурно о человеке, чьи проповеди непосредственно способствовали моему появлению на свет.
Мать, хотела детей, и поэтому, как она говорила, в нужные дни цикла за обедом щедро подливала отцу вина.
Прочитав вместе «Автобиографию йога» осенью 1954 года, они, каждый по отдельности, написали в Братство Самореализации, которое эту книгу выпустило. Джерри вскоре спросил, не может ли братство порекомендовать учителя-гуру, живущего где-нибудь неподалеку, который мог бы посвятить Клэр и его в таинства учения. Один из членов братства ответил, что ближайший из посвященных, кого он может рекомендовать, — Свами Премананда, который недавно открыл храм приверженцев учения недалеко от Вашингтона, и предложил Джерри списаться с ним. Джерри написал немедленно. Свами Премананда ответил, что примет их после заключения брака и введет в храм как благоверных домохозяев. Им было велено в день прибытия воздержаться от завтрака и принести с собой даяния — свежие фрукты, цветы и немного денег.
105
Когда мы с братом были детьми, отец вручил нам по фотографи какого-то йога и велел засунуть поглубже в нагрудные карманы, куда ворам не добраться, и всюду носить с собой, куда бы мы ни направлялись — в интернат и так далее. Папа никогда не упоминал имени этого йога, а я не спрашивала. Я просто подумала, что он очень похож на дедушку — такой же седой, с пышными усами. Представьте, как я удивилась, увидев фотографию «нашего» йога в самой середине книги Йогананды, присланной матерью. Это был Лахири Махасайя. Йогананда приводит разные чудесные случаи того, как фотография Лахири Махасайи спасала людей от смерти — отводила молнии и так далее.