«А Майна? Где она, ласточка…»
Можно ли было ему с такими чувствами, с такими мыслями продолжать оставаться здесь, на Севере? Он теребил просьбами Богомолова, Михайлова, но встречал отказ и еще больше нервничал, замыкался…
После проводки QP-15-го «Петляковы» собрались на базе. Настала пора прощания.
Сегодня грустят не только люди. Сама суровая северная природа тоже притихла. Прекратились надоевшие снегопады, метели и бури. Исчез пронизывающий ветер, столько дней и ночей без устали приносивший на остров ледяное дыхание Арктики. Смягчились морозы. И хотя остров, река и ее берега, вся земля в округе покрыта снегом, хотя небо по-прежнему хмурилось темными хлопьями десятибалльной облачности, мир как-то посветлел.
Последнее построение 13-го авиаполка. Подполковник Богомолов уже принял рапорт начальника штаба майора Тихонова и теперь разглядывал свой авиационный полк. Он построен поэскадрильно, каждая эскадрилья — по звеньям, звенья — по экипажам. В первой шеренге стоят пилоты, им в затылок — стрелки-бомбардиры, за ними — авиатехники, авиамеханики, мастера. На правом фланге отдельной группой выстроился штаб, немногочисленные службы. Построение всеобщее, в строю стоят командиры, сержанты и красноармейцы. Форма их не поддается определению. Воины стоят в летном обмундировании и в техническом, мелькают шинели: сухопутные, морские и авиационные. На головах — шапки-ушанки и шлемофоны. На ногах — сапоги, валенки и унты.
За спинами людей выстроились крыло в крыло грозные «Петляковы». Их острые, остекленные носы устремлены ввысь, двухкилевые хвосты прижались к снегу.
Ярко горят алые звезды на крыльях и килях. Но ряд самолетов непривычно короток: многих недосчитывает командирский глаз. Что поделаешь… Война.
Заметно волнуясь, Василий Павлович Богомолов готовится произнести речь. Прощальную речь. Нелегко ему расставаться с родным авиаполком: за шесть лет службы в его рядах он вырос от рядового летчика до командира, полтора года крыло в крыло воевал с теми, кто сейчас стоит в строю, смотрит на него, ждет напутствия, командирского слова. Вот на правом фланге стоит, чуть расставив крепкие ноги, капитан Щербаков. Сегодня Иван Сергеевич вступит в командование авиаполком и поведет его в тыл за пополнением и матчастью. Потом вернется на фронт, куда прикажут. Вместе с ним полетят его бессменный штурман Василий Сысоевич Чернышев, Макар Давыдович Лопатин, Леонтий Леонович Мяло, Иван Лободюк, Кронид Обойщиков, Дмитрий Иштокин, Василий Кравченко, Григорий Зубенко, Иван Койпыш, Паламарчук — все старожилы полка. С ними едут «молодые» Николай Антоненко, Сергей Нюхтиков, Евгений Дзюба и еще несколько человек. Он, Богомолов, не едет: назначен заместителем командира авиационной дивизии и остается здесь, на Севере. С ним оставлен инженером дивизии Белан; три экипажа переводятся в 95-й; Александр Гилим перешел штурманом разведэскадрильи, а его командир — Константин Усенко с Соловьевым и Епифановым отозваны ПВО Москвы.
Вот и все. Больше никого не осталось от того авиаполка, который в конце июня по срочному предписанию Ставки ВГК прибыл сюда, на Север. Большинство прекрасных боевых летчиков — молодых парней, замечательных боевых товарищей уже никогда больше не встанут в строй однополчан: сложили они свои буйные головы в этом суровом, но родном советском краю, защищая его от фашистов, выполняя важнейшее правительственное задание…
Василий Павлович подавил волнение и шагнул к строю…
Недалеко от землянки-клуба носом к взлетной полосе понуро стоял укрытый чехлами в измороси транспортный двухмоторный Ли-2. Под моторами рядом со стойками шасси на полную мощность шумели авиационные подогревные лампы — АПЛ. Нагретый ими воздух вентиляторы гнали по толстым шлангам под капоты к маслорадиаторам — это борттехники Ли-2 с помощью полковых специалистов разогревали моторы, готовили самолет к полету.
Возле Ли-2 шумела толпа отлетающих и провожающих. Улетали летчики, отобранные для ПВО Москвы. Провожали их всем полком. Разбившись по группкам, однополчане переговаривались, курили. В центре, где собралось особенно много народа, высились Михайлов и Лопатин. Рядом стояли Усенко, Гилим, Обойщиков, Соловьев, Вишняков, Гаркуненко, Александров. На душе у каждого было грустно, но вида никто не подавал. Наоборот, все вели себя подчеркнуто бодро, весело, только эти последние минуты держались поближе друг к другу и с преувеличенным вниманием наблюдали, как круглолицый, вечно улыбающийся Ваня Койпыш усердно растягивал мехи трехрядки, наяривая любимую «Лявониху». Перед гармонистом — столпотворение: в одиночку и парами в обнимку в импровизированном танце кружились люди в меховых комбинезонах и в ватных малюскинах; унты и валенки с одинаковым усердием топтали и били промерзшую землю, взбивая снежную пыль.
Константин с улыбкой глядел на хоровод, но в душе его боролись противоречивые чувства: он и рад был, что сбывалась мечта — улетал поближе к «горячим» местам, и тосковал, что расстается с однополчанами, ставшими для него самыми близкими и дорогими на всю жизнь. Волнуясь, Константин поднял голову, старательно вгляделся в островные постройки, рыбацкий поселок вдалеке, в правый берег реки, в левый, некстати вспомнил, как все вместе боролись с наводнением. Над головой и над островом нескончаемой чередой проносились низкие слоистые облака. И опять они напомнили летчику изнурительные полеты в море, невернувшихся друзей. Он вздохнул и крепче прижался к Крониду.
К друзьям, выкидывая в танце невероятные коленца, подкатился раскрасневшийся Семен Жучков. Он резко остановился напротив и, не оглядываясь, как опытный дирижер, вскинул руку вверх, скомандовал Койпышу:
— Ваня! Даешь нашу «Прощевальную»! Прошу, шире круг!
А через несколько минут улетающие летчики уже стояли в строю. Василий Павлович каждого поблагодарил за честную службу и храбрость в боях, пожал руку и пожелал скорой победы. Остановившись напротив Усенко, Богомолов искренне огорчился, что тот отказался перейти в 95-й заместителем командира эскадрильи. Потом крепко обнял летчика, расцеловал.
— Возьми, дорогой Константин Степанович, на добрую память! — Подполковник снял с себя новенький летный планшет и повесил через плечо смущенному и. растроганному парню.
Спустя несколько минут Константин Усенко сидел в Ли-2 и, прижимая к груди подарок командира авиаполка, через полузамерзшее стекло иллюминатора бросал последние взгляды на проплывавшие под крылом самолета базу, Арбум, спрятанную под ледовым панцирем Северную Двину, бесконечную цепь домов Соломбалы, дымы Архангельска, белесую гладь покрытого льдом Белого моря. Глаза летчика были влажны… До свидания, Север!.. На следующий день, оставив полковое имущество островной авиабазе, 13-й авиаполк погрузился в холодные теплушки, паровоз подал прощальный гудок и повез летчиков навстречу неизвестности.
Вместо послесловия
Как же сложилась дальнейшая судьба героев этой книги?
Командир 13-го авиационного полка Василий Павлович Богомолов провоевал до конца войны. Потом учился. Занимал большие командные должности. В пятидесятых годах служил в морской авиации на Тихоокеанском флоте.
Бывший его ведомый Константин Степанович Усенко воевал на Балтике, стал командиром полка, прославленным асом-пикировщиком. Родина по заслугам оценила славного сокола, присвоив ему в ноябре 1944 года высокое звание Героя Советского Союза, наградив многими орденами и медалями, в том числе высшим военно-морским орденом Ушакова.
После войны гвардии полковник Усенко успешно окончил Военно-морскую ордена Ленина академию имени К. Е. Ворошилова, ряд лет на разных флотах командовал авиационными частями, с увлечением, передавал новым поколениям летчиков свой богатый боевой опыт, знания, обучал их бесстрашию и решительности. Беспокойная военная служба вновь привела Усенко на Краснознаменный Северный флот. Опять он стал летать над просторами северных морей.
Военные раны с годами давали о себе знать все настойчивее. Из-за них пришлось Константину Степановичу расстаться со штурвалом реактивного самолета и в расцвете сил демобилизоваться. По летчик на заслуженный отдых не ушел и с авиацией не порвал. По сей день он продолжает отдаваться любимому делу, работая заместителем начальника крупнейшего на юге страны Симферопольского аэропорта…