Но он не прочь найти утешение с другой женщиной, пока Дианы нет рядом.
От этого открытия Джанет стало дурно, и все же она подумала, сколько женщин за последние пятнадцать лет поддались силе его убеждения… и его обаянию. Должно быть, много. Разве мать Крейга не говорила, что она «не первая, кто теряет из-за него голову»?
Неудивительно, что он так часто бывал нетерпелив. Джанет теперь поняла причину этих взрывов. А иногда его разочарование достигало такой степени, что он всерьез угрожал ей решительными действиями. От Марка он знал: она приехала в Турцию, чтобы забыть свое горе, и он, вероятно, подумал, что она может стать, как говорят мужчины между собой, «легкой добычей». Как неприятно ему было получать отпор всякий раз, когда он пытался найти к ней подход! Джанет могла представить, как страдала его гордость в последние несколько месяцев.
Вдруг его руки крепче сжали ее. Джанет оказалась как бы зажатой в тиски, и это вернуло ее к опасной реальности. Не придется ли ей заплатить за то, что она «держала его на почтительном расстоянии», как он выражается? Весь его вид говорил именно об этом. В слабом свете лампы Джанет видела его мрачное лицо, оно было так близко, что она почти чувствовала прикосновение его губ. Сквозь туман страха она вспомнила неестественное самообладание Крейга, когда они были в машине, и свое смутное и необъяснимое желание, чтобы он разозлился. Его язвительный язык она уже знала, но никаких физических действий он раньше не предпринимал. В его глазах отражались все его чувства. Джанет охватил страх: она увидела нового Крейга, человека с примитивными инстинктами, готовыми вырваться наружу.
— Я… я никогда не поощряла Четина… — Она едва могла говорить из-за сжавшего ей горло страха. — Ты можешь думать что угодно, но…
Слова эти, сказанные чуть слышным, сдавленным голосом, были прерваны грубым, даже жестоким поцелуем — его рот безжалостно впился в ее губы. Пульсирующая боль в висках, вызванная его бесцеремонным обращением с ней, стала нестерпимой. Казалось, что в теле Джанет дрожит каждая клетка.
Крейг пытался добиться от нее ответного чувства, но она словно окаменела. С таким же успехом он мог целовать и обнимать безжизненную статую. Но Крейг почувствовал ее сопротивление; оно привело его в ярость, и Джанет поплатилась за это. Она чувствовала себя совершенно раздавленной и разбитой, когда он наконец ослабил объятия и чуть отстранился.
— Никакой реакции? — сказал он резко, по-прежнему обнимая ее за талию. — Я полагаю, со своим турецким приятелем ты вела себя иначе!
— Ты, наверное, сошел с ума! — Джанет приложила дрожащую руку к губам, чтобы немного смягчить боль. Она опять начала вырываться, подгоняемая страхом, но он еще крепче сжал руки, и она прекратила свои попытки, едва не вскрикнув от боли. — Четин никогда меня так не целовал!
Слишком поздно она поняла, что выразилась неудачно. Крейг зло прищурился, на лице у него выступили пятна гнева. Он приблизил к ней потемневшее от ярости лицо. Когда он заговорил, его голос звучал глухо и угрожающе:
— А как он тебя целовал?
— Он не… — Прежде чем она успела исправить свою ошибку, его губы снова прижались к ее губам в еще более грубом поцелуе, как бы ставящем печать примитивного обладания.
— Полагаю, что и не так! — Казалось, он был готов убить ее, хотя, вероятно, у него было на уме что-то еще, и Джанет отчаянно воскликнула:
— Не надо, Крейг… О, что ты задумал! — Она дрожала всем телом. Вдруг у нее возникло странное ощущение, что он обнимает ее нежнее. — Ты сам будешь жалеть… Марк…
Наконец он разжал руки, ярость его куда-то исчезла, и, откинув назад голову, он засмеялся искренним, веселым смехом.
— Так вот почему ты так перепугалась? — Его пальцы на мгновение нежно коснулись ее щеки. — Что бы мне ни хотелось с тобой сделать — и поверь, мне бы доставило большое удовольствие проучить тебя, — я все же друг твоего брата. Честь, понимаешь ли, и все такое прочее.
Он явно издевался, и хотя его насмешка заставила ее покраснеть, она почувствовала глубокое облегчение: теперь он был больше похож на того Крейга, которого она знала и любила. Она опять почувствовала себя в безопасности. Однако у нее упало сердце, когда она подумала о его словах, что он хотел бы проучить ее. Она была уверена: если бы она не была сестрой Марка, ей бы не удалось так легко отделаться. Крейг все еще держал Джанет, но уже не так крепко, и не причинял ей боли. В его темных глазах по-прежнему светилась насмешка, но было в них что-то еще, что заставило Джанет снова оправдываться.