Выскочив на горное плато, без единого дерева, обдуваемое боковым ветром, Витязь, пошёл медленно, неуверенно. Временами он вытягивался в струнку, буквально стлался по камням. Наконец, стало ясно, что собака потеряла след: Витязь приуныл, потерянно тыкался то в одну, то в другую сторону. Впервые за всё время преследования старшина встревожился по-настоящему. Враг может уйти далеко!
Смолярчук взял собаку на короткий поводок — пусть успокоится — и стал всматриваться в местность. Куда могли направиться нарушители?
— Если б ты был на их месте, — спросил у Степанова Смолярчук, — куда бы ты направился?
Степанов сказал, что соблазнительна вон та глубокая лощина, заросшая густым ельником, но она уводит в сторону от перевалов и потому невыгодна. Каблуков высказал предположение, что скорее всего беглецы ринулись напрямик, через то ущелье, на дне которого ещё белеет снег, через вон те чёрные скалы. Смолярчук спросил: «А что, если нарушители выбрали самое невыгодное для себя направление — вон тот пологий южный склон горы, робко зеленеющий первой весенней травой?» Да, очень может быть. Оно, это направление, только на первый взгляд кажется невыгодным. Идти по пологому склону вдвое легче, чем по каменистому и крутому бездорожью. Потеряв на расстоянии, выгадаешь во времени и сохранишь силы…
Степанов и Каблуков понимали, что их старший опытный товарищ решает сейчас чрезвычайно важный для успеха дела вопрос.
Снизу из-под горы, на которой стояли пограничники, с наветренной стороны, донёсся тихий, едва-едва внятный звон колокольчика. Звук был так слаб, что на него обратил внимание только один Каблуков.
— Слышишь? — спросил он Смолярчука.
Тот напрягал слух, но слышал только шум горного леса и грозный гул весеннего потока на дне заснежённого ущелья.
— Отара!…
И как только Каблуков сказал это, Смолярчук сейчас же услышал и звон колокольчика и уловил тот неповторимый запах, который распространяет далеко вокруг себя большая отара.
— Видели мы их, песиголовцев, видели! — не дожидаясь, пока пограничники приблизятся и начнут задавать вопросы, закричал сивоусый верховинец в чёрной шляпе, с пастушьей торбой за плечами, с обугленной трубкой в съеденных зубах. — Мы тайком нашего Васыля послали на заставу. Не встретили?
— Разминулись, — сказал Смолярчук. — Куда они пошли, эти песиголовцы?
— Идите вон туда, и вы их скоро догоните.
Пастух направил на верный путь: под высокой, с искривлённым стволом горной сосной Витязь нашёл потерянный след, и преследование песиголовцев (так народ в Закарпатье называл в своих сказках злодеев) продолжалось.
Витязь, ярость которого нарастала, привёл пограничников в высокогорный лес: старые и угрюмые, почти чёрные ёлки, карликовая поросль их, седой мох, сырость и тишина подземелья…
Подозрительна была эта тишина. За каждым деревом, под любым кустом, в ветвях ели мог затаиться нарушитель с автоматом в руках.
Смолярчук умел видеть сразу весь лес и каждое дерево и каждый кустик в отдельности. Где-то здесь, решил он, затаились лазутчики.
Пробежав небольшое расстояние, он подал знак товарищам продвигаться осторожно, маскируясь, от дерева к дереву.
Витязь становился всё агрессивнее: он чувствовал приближение цели.
Внимание Смолярчука привлекла гуща молодых ёлочек — их острые вершины дрожали. Старшина спрятался за деревом и уложил собаку. Прильнули к стволам ёлок и сопровождающие инструктора пограничники.
— Слушай! — шёпотом скомандовал Смолярчук.
Злобно двигая острыми ушами, рыча, порываясь вскочить, Витязь всматривался в ельник. Загривок его щетинился.
— Тихо, дружок, тихо!
Смолярчук насадил на палку фуражку и осторожно выдвинул её из-за дерева. Застрекотал вражеский автомат. Каблуков и Степанов сейчас же дали двойную очередь — огонь по огню. Завязалась перестрелка.
Убедившись в том, что нарушители не сдадутся, Смолярчук решил их уничтожить. Он приказал Каблукову огнём отвлечь на себя внимание диверсантов, Степанову поставил задачу обойти ельник слева, а сам незаметно переместился вправо — перебежками, от куста к кусту. Окружение сопровождалось беспрестанным огнём Каблукова.
Витязь ни на один шаг не отставал от Смолярчука, тоже ложился, переползал.
Петля всё туже сжималась вокруг диверсантов. Огонь с их стороны резко ослабел, потом и совсем затих. Смолярчук насторожился. Что это значит? Неужели оставили заслон и под его прикрытием отошли?