В каких только боевых полетах не участвовал Токарев - и в составе полка, и звена, и в одиночку. Он уничтожал вражескую авиацию на аэродромах Кубани и Крыма, бомбил военные объекты Бухареста, Плоешти, Тульчи, Констанцы, корабли и транспорты противника в открытом море и в военно-морских базах, ставил мины на водных фарватерах и на подступах к пор-1 там... Полк Токарева участвовал в обороне Одессы и| Севастополя.
Смелый, волевой, энергичный, командир полка увлекал своей храбростью летные экипажи. О нем ходила! частушка: "В рейд победный, боевой, в дерзкие полеты водит Токарев-герой наши самолеты!"
В апреле 1942 года 2-й МТАП, которым командовал Н.А Токарев, был преобразован в 5-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк. Политическое управление Военно-Морских Сил выпустило тогда красочный плакат с изображением богатыря морской авиации Героя Советского Союза Н. А. Токарева. Я помню этот плакат, призывавший громить врага, как гвардейцы 5-го полка во главе со своим отважным и бесстрашным командиром.
Да, у авиаторов этой летной части было чему учиться. Вот как они ответили на присвоение полку гвардейского звания в 1943 году: потопили в море 24 транспорта, 9 барж и несколько катеров, в воздушных боях и на аэродромах уничтожили 28 самолетов противника...
Токарева окружали замечательные летчики, воспитанные им в духе высокой воинской доблести. Его неизменным боевым спутником был второй член флагманского экипажа, мой коллега по профессии - прекрасный штурман капитан Александр Федорович Толмачев. Помимо отличного знания штурманского дела, он обладал незаурядными педагогическими навыками и способностями, которые так пригодились при обучении летного состава.
О том, каким мужеством, какой несгибаемой силой воли обладал А. Ф. Толмачев, можно судить по одному из многих боевых эпизодов.
Еще в августе 1941 года одна из эскадрилий полка под командованием капитана Семенюка (штурманом в этом полете был А. Ф. Толмачев) вылетела бомбить противника в районе Тульчи (Румыния). Задание выполнено успешно. Отход от цели. И в это время наш головной экипаж яростно атакуют истребители МЕ-109. В неравном бою убит в пилотской кабине командир экипажа Семенюк, а штурман Толмачев тяжело ранен. Превозмогая боль, штурман взял управление самолетом на себя, довел его до своей территории и посадил в районе Измаила.
Совершив этот подвиг, Александр Федорович Толмачев спас от гибели воздушного стрелка, тяжело раненного стрелка-радиста и самого себя.
Впоследствии Александра Федоровича Толмачева назначили старшим штурманом минно-торпедной авиадивизии, а затем и главным штурманом. ВВС Черноморского флота. Он был удостоен звания Героя Советского Союза.
Александр Федорович Толмачев одним из первых освоил новый по тому времени топмачтовый способ бомбометания по кораблям и транспортам в море. Этот способ получил распространение на всех флотах и с большой эффективностью применялся в авиации ВМФ до конца войны.
Война пощадила Александра Федоровича. Он остался жив. Полковник в отставке А. Ф. Толмачев долгие годы плодотворно работал в одном из авиационных конструкторских бюро. И только нелепый случай оборвал его жизнь в 1979 году: он был сбит на улице проходившей автомашиной.
На Черноморский флот я прибыл на должность старшего штурмана 2-й гвардейской минно-торпедной авиационной дивизии. Она только что была преобразована в гвардейскую, и командовал ею не кто иной, как полковник Токарев. Николай Александрович уже успел зарекомендовать себя умелым, тактически грамотным-командиром авиационного соединения. По-прежнему оставалась неистребимая страсть к полетам. А масштабы боевой деятельности командира невиданно возросли.
Дивизия по своему составу, боевой выучке летных экипажей была одной из лучших в ВВС флота. Авиационными полками командовали прекрасные командиры уже известный нам по Балтике А. Я. Ефремов, В. П. Конарев, И. В. Корзунов, И. С. Любимов. Все они, в большей или меньшей степени, прошли школу Токарева. Все стали Героями Советского Союза, а впоследствии, как и Токарев, командовали авиационными соединениями, а В. П. Конарев, И. В. Корзунов возглавляли Военно-Воздушные Силы флота.
Радостной была наша встреча с Николаем Александровичем Токаревым. Долго мы делились воспоминаниями, не замечая времени. Токарев много расспрашивал меня о блокадном Ленинграде - он горячо любил этот город и тяжело переживал невзгоды и испытания ленинградцев. Я рассказывал все, что знал, чему сам был свидетелем, и очевидцем, и в том числе эпизод с буханкой хлеба.
В апреле 1942 года, когда голод буквально косил ленинградцев, наш экипаж после трехдневного пребывания на тыловом аэродроме в связи с ремонтом самолета готовился к перелету на постоянный аэродром под Ленинградом. Перед отлетом хозяйка дома, в котором мы жили, попросила меня передать буханку черного хлеба брату, что проживал в Ленинграде. Я, конечно, согласился, обещал непременно доставил хлеб адресату. На другой день поехал на грузовой машине по указанному адресу. Но, увы, нужная мне квартира была пуста - в ней никого не осталось в живых. Со щемящей болью в сердце я возвращался на свой аэродром с буханкой хлеба. В районе Ржевки машина остановилась - шофер принялся устранять какую-то неисправность. С нами поравнялся мужчина лет сорока пяти с поднятым воротником, обвязанным шарфом. Опухший, он еле двигался по улице. Глядя на него, я решился отдать хлеб этому человеку. Вылез из кабины, подхожу к нему.
- Возьми, товарищ, - сказал я, разворачивая бумагу. - Кому предназначена эта буханка, того уже нет.
Человек мгновенно преобразился. Замахал руками, устремил на, меня испуганный взгляд. Наконец приглушенным голосом выговорил с трудом:
- Это все мне?
С трудом запихал он буханку под пальто и засеменил прочь, поминутно оглядываясь. Потом остановился и стал что-то выкрикивать. Можно было с трудом разобрать: "Как вас звать, товарищ? Где служите?" Мы с шофером помахали ему рукой и тронулись дальше. А он в нерешительности стоял на дороге с поднятой рукой, держа в ней темную шапку.
- Да, - тяжело вздохнул Николай Александрович, дослушав собеседника, за один только Ленинград фашисты заслуживают самого сурового возмездия. За один только Ленинград, - гневно повторил он. И без конца продолжал свои расспросы о боевых действиях авиаполка, которым когда-то сам командовал.
С этого дня и началась, а точнее, получила продолжение наша совместная с Николаем Александровичем боевая деятельность, как и прежде, в довоенные годы, в одном экипаже, флагманском, но теперь уже флагманском дивизионном.
Местом базирования полков и штаба дивизии стали аэродромы Северного Кавказа. Отсюда мы водили авиационные полки на выполнение самых различных боевых задач к военно-морским базам Констанца, Сулина, на фарватеры нижнего течения реки Дунай. Уничтожали боевые корабли и транспорты противника в Черноморских портах, в военно-морских базах и открытом море, бомбили вражеские аэродромы в Николаеве, Одессе... Токарев всегда стремился наносить сосредоточенные удары по противнику всей дивизией. И они дорого обходились врагу.
Как-то авиаразведка флота обнаружила в занятой противником военно-морской базе Севастополь два транспорта водоизмещением 6000 и 10000 тонн. Из разведданных следовало, что транспорты находятся под погрузкой зерна для вывоза в Германию.
Приказ командующего ВВС Черноморским флотом гласил: уничтожить транспорты, а заодно склад топлива в южной части Севастополя.
Полковник Токарев установил время на подготовку дивизии к вылету - три часа. Ставя командирам полков боевую задачу, он уделял особое внимание организации взаимодействия. Полки должны появиться над целями одновременно, минута в минуту, на заданных высотах и с разных направлений. Это вынудит противника распылить огонь зенитной артиллерии по нескольким ударным группам наших самолетов и в то же время даст возможность нашим истребителям сопровождения сковать вражеские истребители.