Рассматривая полученные от воздушных разведчиков фотоснимки целей, Токарев выбрал для 5-го полка, который должен вести он сам, самый крупный транспорт.
- Этот потопим мы, - сказал он мне. Самолеты ИЛ-4, находившиеся на вооружении 5-го полка, уступали в скорости тем, из которых состояли остальные полки, - ПЕ-2, "бостонам", "аэрокобрам". Поэтому 5-й полк взял старт на сорок минут раньше других авиачастей. Но в отличие от них наш маршрут пролегал на значительном удалении от берегов Крыма, и шли мы без истребительного прикрытия.
День солнечный, яркий. Слабый западный ветерок не нарушает безмятежного спокойствия моря. Оно, словно гигантское зеркало, отливает солнечным блеском. Любуясь бескрайней морской лазурью, я не без тревоги думаю, как-то пройдет сосредоточенный удар авиадивизии. Ведь это было впервые в моей практике.
И, словно подслушав мои мысли, подает голос Токарев:
- С транспортами противника будет покончено. В этом, Петр Ильич, нет сомнений. Но главное - самим не понести потерь от зенитного огня. И это будете зависеть от четкого взаимодействия полков.
На горизонте замаячил Севастополь. Мы приближаемся к нему с юга. Видны длинные пыльные полосы на аэродроме Херсонес. Это взмывают в воздух вражеские истребители, встревоженные приближением нашей авиации. Справа замелькали огненные вспышки - вступила в дело зенитная артиллерия. Но уже ничто не может отвлечь нас от целей. Мне видны визуально и через оптику бомбоприцела два транспорта у причала. Ложимся на боевой курс. Прекращаем противозенитный маневр. Все замерло на десятки секунд. И вдруг справа от флагмана - падающий самолет и два парашютиста. Чей этот ИЛ-4? Слышу разгневанный голос! Токарева:
- Сволочи, сбили Скробова... Ну, мерзавцы, получайте...
Токарев уверенно выводит самолет на угол сброса бомб, и они устремляются на цель. А спустя несколько секунд большой транспорт покрывается разрывами, сильно кренится, его кормовая часть быстро погружается в воду.
- С одним покончено, - слышу взволнованный голос Токарева и переношу взгляд на другой транспорт. Как раз в этот момент на нем взрывается несколько серий бомб.
Только теперь я вижу внизу уходящие от цели по еле пикирования самолеты ПЕ-2 нашего 40-го бомбардировочного авиаполка, который ведут командир И. В. Корзунов и штурман И. И. Филатов.
А справа ожесточенный воздушный бой ведут истребители прикрытия 11-го гвардейского истребительного авиаполка под командованием К. Д. Денисова. Еще дальше - столбы дыма и пламени. Горит склад топлива, на который метко сбросили бомбы экипажи 36-го минно-торпедного авиаполка, ведомые Героем Советского Союза А. Я. Ефремовым.
Удар блестяще удался. Все три цели уничтожены. Мы с потерей высоты уходим на юг, в море. Уже исчез из поля зрения Севастополь, только видны поднявшиеся высоко в небо клубы черного дыма.
Я выдал командиру дивизии курс полета, и мы, вновь набирая высоту, устремляемся на восток.
Только теперь отлегло от сердца у Токарева, в наушниках послышался его голос:
- Ну что ж, сделано все вроде бы как задумано. И что хорошо, что радует - все полки оказались на высоте положения. Все показали меткость бомбовых ударов.
Слушая командира дивизии, я думал о нем, о Николае Александровиче Токареве. Ведь это его заслуга. Это он вывел свое соединение в ряды лучших в Военно-Морском Флоте, научил летный состав смелости, железной выдержке, грамотным тактическим приемам боевых действий, умелому использованию оружия.
Пятый полк приземлился на своем аэродроме на тридцать минут позже остальных авиачастей. К этому времени на аэродром прибыл командующий ВВС флота генерал-лейтенант авиации В. В. Ермаченков. Тепло поздравил он командира дивизии с успешным выполнением ответственной и сложной боевой задачи.
В начале сентября 1943 года мы с Токаревым тепло встретили у себя старого знакомого по Балтике - полковника Ш. Б. Бедзинашвили. Читатель помнит, что он перед войной сменил Н. А. Токарева на посту командира 1-го минно-торпедного авиационного полка, а затем, как опытный авиационный специалист, был отозван на один из авиационных заводов. И вот Шио Бедзинович снова с нами, назначен заместителем командира 36-го минно-торпедного авиационного полка Героя Советского Союза А. Я. Ефремова.
С огромным рвением, присущим его темпераментной натуре, Шио Бедзинович включился в боевую работу. После нескольких тренировочных полетов с торпедой он доложил командиру полка, что готов выполнить любую задачу. Случай вскоре подвернулся. 28 сентября предстояло внезапными торпедными ударами с малой высоты потопить боевые корабли противника в военно-морской базе Констанца. Ведущим группы торпедоносцев назначили полковника Ш. Б. Бедзинашвили.
Накануне он весь день тщательно готовился к этому ответственному полету. Под вечер зашел в штаб дивизии и прямо ко мне:
- А не слетать ли нам вдвоем на Констанцу? По старой памяти, Петр Ильич.
Я хорошо понимал Шио Бедзиновича. Ему, конечно, нелегко придется в столь сложном полете после дли тельного перерыва в боевых действиях, и успех во мнгом будет зависеть от опытного ведущего штурмана. Потому я с готовностью ответил:
- Буду рад, Шио Бедзинович, быть рядом с вами. Я тут же начал готовиться к полету, надеясь, что мое решение не встретит возражений со стороны командира дивизии.
Боевой вылет назначили на 8 утра, и мы условились с Шио Бедзиновичем встретиться в 6 утра в столовой управления дивизии.
Уже заканчивался завтрак, когда в столовую зашел полковник Токарев.
- Вот вы где, Петр Ильич, - заговорил он прямо от двери. - А я ищу вас. Поторапливайтесь. Нам с вами лететь в Бердянск по вызову генерал-полковника Жаворонкова.
Так рухнул мой план полета на Констанцу с полковником Бедзинашвили. Командир дивизии не решился нарушить распоряжение вышестоящего начальства, на мою просьбу - разрешить слетать на Констанцу - ответил категорично:
- Садитесь со мной в машину - и на аэродром. Мы обнялись с Шио Бедзиновичем, и я почувствовал, как он расстроен этой неожиданной переменой.
Будучи в Бердянске, мы с Токаревым в конце дня узнали, что из группы торпедоносцев, летавших на Констанцу, два не вернулись обратно, и среди них - самолет, на котором летел Шио Бедзинович Бедзинашвили - мой давний, прекрасный боевой товарищ. Память о нем свежа до сих пор.
К концу 1943 года под ударами советских войск немецко-фашистские захватчики оставляли один за другим свои оборонительные рубежи на юге и с боями отходили на запад. Теперь Крым, занятый противником, был блокирован со стороны Перекопского перешейка войсками 4-го Украинского фронта. Снабжение и поддержку своей крымской группировки фашистское командование стало осуществлять только по морю и воздуху. Интенсивность морских перевозок в Крым из портов Румынии и Болгарии значительно возросла. В связи с этим боевая деятельность авиации Черноморского флота с каждым днем приобретала все более важное значение.
Командование Черноморским флотом принимало срочные меры к тому, чтобы приблизить базирование корабельных и авиационных частей к наиболее вероятным районам боевых действий на море. 2-я гвардейская минно-торпедная авиационная дивизия частью сил была перебазирована на полевой аэродром Скадовск. Таким образом, образовалась скадовская авиационная группа, состоящая из торпедоносной, бомбардировочной и истребительной авиации. Довольно близкое ее базирование от морских коммуникаций, ведущих в Крым от военно-морских баз Румынии и Болгарии, дало возможность надежно контролировать переходы конвоев, отдельных транспортов противника и наносить по ним сосредоточенные торпедно-бомбовые удары. Противник нес значительные потери.
В Скадовске разместилась и морская база, куда перебазировались торпедные катера, которыми командовал капитан 2-го ранга В. Т. Проценко. А на аэродром Скадовск был перебазирован 23-й отдельный штурмовой авиаполк ВВС флота. В оперативном отношении он находился в подчинении гвардии полковника Токарева. Теперь Н. А. Токарев возглавлял мощную авиационную группу, и она в боевых операциях на море взаимодействовала с торпедными катерами и подводными лодками.