На другой день мы с Преображенским вышли на катере в Полярное - к командующему Северным флотом. Адмирал А. Г. Головко сразу же принял нас. Он знал, что я долгое время работал вместе с Преображенским на Балтике, вместе летал на Берлин, и, видно, поэтому, не задавая никаких вопросов, пожелал мне новых успехов в боевой работе на Северном флоте.
Я встретился также с заместителем командующего ВВС флота по политической части генерал-майором авиации Н. С. Александровым, которого хорошо знал по работе в 8-й авиабригаде ВВС Балтийского флота. Прямой и открытый, он всегда говорил правду в глаза, находил нужные слова, чтобы воодушевить человека. Таким увидел его и теперь. Николай Сергеевич человек, обладающий проницательным умом, прекрасно знающий и авиационную технику и, конечно, специфику партийно-политической работы, - в трехчасовой беседе со мной высказал столько разумных, добрых советов и пожеланий, что я вышел из его кабинета окрыленным.
Подыскивать водную акваторию для полигона мы отправились вместе с Преображенским. И, надо сказать, это оказалось не простым делом. Мы шли на катере по Кольскому заливу. По центру его от Мурманска до самого Баренцева моря пролегает основной фарватер, по которому круглосуточно шло движение боевых кораблей, транспортов - наших и союзнических.
Единственным, на наш взгляд, местом, где мог быть оборудован полигон, оказалась губа Грязная. В центре бухты - небольшой скалистый продолговатый островок. Он мог быть хорошей мишенью для сбрасывания бомб.
Преображенский, внимательно осмотрев акваторию, спросил:
- Какие максимальные отклонения бомб от мишени надо ожидать при учебных бомбометаниях со штурмовиков ИЛ-2 и истребителей "Киттихаук" на малых высотах?
Я сказал:
- Триста - максимум четыреста метров.
- А до жилых домов сколько метров?
- Шестьсот, - ответил я, прикинув расстояние на глаз.
- Так чего же нам бояться? Подберите наиболее безопасный боевой курс захода самолетов на мишень и проверьте все облетом.
Всю ночь я вычерчивал схему полигона, а утром мы с Преображенским шли на катере в Полярное. Требовалось согласие начальника штаба флота на создание полигона.
Просмотрев схему, начальник штаба сказал:
- Без разрешения командующего моего согласия не будет. Ведь в 500 метрах от мишени полигона проходит фарватер, по которому днем и ночью следуют корабли и транспорты.
- Ночью производить бомбометание не будем, - ответил Преображенский. А днем в часы работы на полигоне через оперативного дежурного флота будем давать запрет на проход плавсредств в этом районе.
Головко внимательно просмотрел нашу схему, выслушал пояснения и наложил свою визу, сказав при этом:
- Без определенного риска на войне ничто не решается. Наши авиаторы аккуратный народ, надеюсь, у них все пройдет нормально.
Когда мы на катере возвращались в губу Грязную, Преображенский высказал мысль:
- Неплохо бы для руководителя полетов оборудовать место повыше. Оттуда все видно как на ладони, да и средства связи позволяют надежно управлять самолетами, держать контакт с командирами летных частей и опердежурным по флоту.
Мысль была правильная, и я передал ее начальнику связи ВВС флота.
В течение пяти дней все было готово. В соединения и части авиации флота направлена инструкция о мерах безопасности при бомбометании. Руководителем на полигоне во время полетов должен быть командир летной части вместе со штурманом.
Организация засечек падающих бомб была налажена четко и надежно. Облет полигона со сбрасыванием боевых бомб дал хорошие результаты. Целый месяц шла интенсивная подготовка летного состава частей.
Суть топмачтового бомбометания такова. Под самолет подвешиваются одна или две бомбы, чаще всего ФАБ-250, со взрывателями замедленного действия. Летчик, подойдя к полигону на высоте 400-500 метров, затем снижается до 15-20 метров и ложится на боевой курс. Когда цель (корабль) вписывалась в специальные отметки на смотровом стекле, производилось сбрасывание. Бомбы почти плашмя ударялись о воду, рикошетили от нее на высоту 1-2 метра и летели вперед. Они попадали в борт корабля, пробивали его и внутри взрывались.
Поскольку такое бомбометание ведется на предельно малой высоте самолет едва не задевает топ-мачту корабля, - этот метод бомбометания и вошел в обиход как "топмачтовый", а самолеты, применявшие его, стали называться "топмачтрвиками".
Полигон работал почти каждый день в две смены. Сначала - отработка техники пилотирования над полигоном, затем - полный комплекс бомбометания.
Евгений Николаевич Преображенский часто поднимался на пункт управления полетами, наблюдал за ходом бомбометания и определял готовность экипажей к боевой работе.
Действия самолетов-топмачтовиков значительно повысили эффективность бомбоударов. Так, 26 сентября 1944 года штурмовики-топмачтовики во время налета на порт Вадсе потопили там шесть самоходных барж и 27 мотоботов, повредили три баржи и несколько мелких кораблей.
Топмачтовый способ бомбометания получил более широкое, чем прежде, применение в авиации Северного флота. Мне удалось выполнить и ряд других заданий
командования, указаний Преображенского, которые он дал, когда я прибыл на флот. Я успел многое узнать о метеорологических особенностях Заполярья, которые требовали постоянного тщательного анализа, изучил сложный район боевых действий нашей авиации и все внимание, как требовал Преображенский, обращал на контроль за подготовкой летных частей к выполнению боевых заданий, особенно перед наступательной операцией.
Совершенствовалась система связи как внутри аэродромов, так и между ними. Устанавливались приводные радиостанции, радиопеленгаторы и радиомаяки. Средства наземного обеспечения самолетовождения сыграли огромную роль - они, не будет преувеличением сказать, спасли жизнь десятков летных экипажей.
Большую работу проводили в это время мой помощник по радионавигации капитан В. И. Осадчий и инженер по средствам земного обеспечения самолетовождения капитан М. 3. Гурвич. Оба они имели высшее образование, в совершенстве изучили все поступившие к нам на Север технические средства, со знанием дела помогали их устанавливать и использовать в боевой работе.
Готовясь к предстоящей наступательной операции, части и соединения ВВС совместно с другими силами флота выполняли различные боевые задачи, вели постоянную разведку в обширном районе боевых действий - от параллелей острова Надежды и острова Медвежий на севере до Тромсе и Нарвика на юге.
Основной разведывательной частью ВВС флота являлся 118-й авиаполк, базировавшийся на побережье залива.
Генерал-майор авиации Е. Н. Преображенский, которому непосредственно был подчинен этот полк, уделял ему много внимания и времени. От меня, как от главного штурмана, требовал, чтобы я постоянно помогал полку обучать летный состав самолетовождению и разведке. Евгений Николаевич всегда напоминал мне, что хорошо проведенная разведка - половина успеха.
Командование и весь личный состав РАП знали, что за их боевой работой внимательно следит начальник штаба ВВС флота, и стремились быть на высоте, проявляя смелость, применяя разумные тактические приемы.
Истребительные части и соединения прикрывали объекты флота с воздуха, переходы своих конвоев на внутренних морских коммуникациях и конвоев союзников на море и в местах их разгрузки - в портах Мурманск и Архангельск. Прикрывали авиаполки ударной авиации флота во время их действий в море и над сушей. Часть истребителей, оборудованных бомбодержателями, наносила удары по кораблям, транспортам и военно-морским базам.
Минно-торпедная и штурмовая авиация в основном действовала на морских коммуникациях вдоль норвежского побережья.
Нарушение морских коммуникаций противника в Баренцевом море составляло одну из основных задач ВВС флота. Северные районы Норвегии и Финляндии располагали весьма ограниченной сетью шоссейных и совсем не имели железных дорог. И понятно, для немецких войск первостепенное значение имели морские перевозки. Их лапландская группировка на севере снабжалась боеприпасами, продовольствием, техникой и живой силой только морским путем.