Прошло около двух лет, как я не был в Ленинграде. "Какой-то он теперь?" - думал я, приближаясь в поезде к Московскому вокзалу. Чтобы получше увидеть Ленинград, сдал чемоданчик в камеру хранения и направился пешком в Морскую академию, на Васильевский остров.
На Невском проспекте полно людей. Все куда-то спешат. Все чем-то озабочены. А я иду тихим шагом, вспоминаю, смотрю, сравниваю. В мыслях возникает блокадный Ленинград. Нет хлеба, нет воды, нет топлива...
Быстро текли учебные дни. Приближалась весна, и уже явственно обозначился конец войны, день нашей Победы.
Жена все чаще стала напоминать, что неплохо бы нам побывать в Беззаботном - на месте бывшего авиационного гарнизона, где мы жили продолжительное время - там у нас родился сын, там нас застала война. И вот в весенний день, когда страна торжественно отмечала праздник Победы, мы всей семьей отправились с Балтийского вокзала на электричке до станции Стрельна. Подвернулась попутная машина, и мы оказались в Беззаботном.
Всматривались буквально в каждый метр этой священной для нас земли, вспоминали... Все дома, в которых размещался личный состав минно-торпедного авиаполка, разрушены. Развалины кирпичного дома, в котором мы жили. Из-под них выглядывают ножки кроватей, столов, стульев...
Я говорю сыну: "Вот то место, где ты родился и откуда уехал с мамой в эвакуацию, на восток".
Мы долго стояли среди развалин, вспоминая своих боевых друзей. Живых и тех, кого уже нет.
- Вот здесь, - высказывал я вслух свои мысли на площадке второго этажа, - жили заместитель командира полка капитан К - Ф. Федоров, а рядом начальник связи капитан П. К. Петько, за ними - полковой воен-инженер 3-го ранга Жуков, а вон там была квартира штурмана Хохлова - наша квартира...
Я вспоминаю трагическую судьбу этих наших добрых соседей. А произошло с ними вот что.
19 августа 1941 года в полк поступило приказание командира 8-й минно-торпедной авиабригады - срочно подыскать восточнее Ленинграда место и оборудовать на нем полевой аэродром. Задание поручили капитанам Федорову, Петько и военинженеру 3-го ранга Жукову.
Все трое они спешно вылетели на самолете СУ-2. Погода сложная пришлось лететь на высоте 50-60 метров. Вблизи железнодорожной станции Чудово самолет СУ-2 был подбит пулеметным огнем противника. Мотор заглох. Вынужденная посадка в поле, около леса. Немцы обстреляли севший самолет. Трех наших офицеров взяли в плен. В пути они приняли смелое решение - бежать от конвоиров. Условились - броситься в разные стороны, а затем самостоятельно пробираться к своим. По сигналу капитана Федорова все трое побежали. Но Петько сразила автоматная очередь. Упал тяжело раненный Жуков и снова был схвачен. Только Федорову удалось добежать до леса. Через сутки он вышел к своим войскам, потом вернулся в полк. Но Федоров вскоре погиб, выполняя боевое задание. А Жуков всю войну пробыл в плену, вернулся в свой полк только после Победы, но недолго прожил с подорванным в концлагерях здоровьем.
От дома мы направились к летному полю. Из двух ангаров уцелел один - в нем местные колхозники разместили молочную ферму.
- Здесь молочная ферма, - остановил нас колхозный сторож. - Посторонним тут не положено расхаживать.
Я объяснил колхознику, кто мы такие. С этого аэродрома, сказал ему, мы летали бомбить фашистов под Ленинградом.
- А вы не из того полка, который летал на Берлин? - спросил сторож.
- Из того самого, - ответил я.
Сторож тут же побежал к телефону, и скоро к нам приехал на машине председатель колхоза. Поздоровался, пригласил в правление. И когда мы подъехали к домику правления, там уже собралось много людей. Пришлось мне выступать, рассказывать о боевых заданиях, на которые мы улетали отсюда, из Беззаботного, о том, как бомбили Берлин.
Вернулись мы в Ленинград поздно вечером. Нахлынувшие вдруг воспоминания долго не давали заснуть. В начале войны нас, летчиков, штурманов, стрелков-радистов, было в Беззаботном 300 человек, а дожили до Победы не больше двух десятков.
Сердце сжалось от боли.
Дни летели быстро. Окончилась война с милитаристской Японией. Евгений Николаевич Преображенский был назначен командующим ВВС Тихоокеанского фло та. В стенах академии мы неожиданно встретились с ним. Его тоже командировали на наши академические курсы. Но я уже заканчивал учебу и в чине полковника собирался возвращаться на Север, на прежнюю свою должность. Преображенский приободрил меня:
- Что ж, Петр Ильич, поезжай, послужи еще с полгодика в Заполярье. А я тем временем закончу курс, и вместе махнем на ТОФ. Идет?
Теперь на Север я возвращался со всей своей семьей и отдал этому суровому, неповторимому в своем роде краю еще более двух лет, о которых всегда вспоминаю с особо трепетным чувством.
Только теперь я по-настоящему познал Заполярье, горизонты которого многократно расширились передомной.
В конце 1947 года я был зачислен слушателем Академии Генерального штаба. Окончил академию в 1950 году. К тому времени Евгений Николаевич Преображенский уже был командующим авиацией Военно-Морского Флота.
При распределении выпускников академии меня назначили главным штурманом авиации ВМФ и присвоили звание генерал-майора авиации. И вот теперь - уже в который раз! - я снова служу вместе с Преображенским, под его началом.
Два года спустя Евгений Николаевич предлагает мне изменить профиль, перейти на штабную работу. Согласился, и в начале 1953 года меня назначили начальником штаба - первым заместителем командующего ВВС Краснознаменного Балтийского флота. Опять родная мне Балтика!
Я вновь прослужил на Балтике семь лет. Там в 1957 году стал генерал-лейтенантом авиации.
В 1960 году меня назначили на должность начальника штаба авиации Военно-Морского Флота. И снова мы сошлись на одном боевом участке с Евгением Николаевичем Преображенским - теперь уже генерал-полковником авиации. Сошлись, к сожалению, в последний раз и ненадолго. Вскоре Евгений Николаевич заболел, а в 1963 году его не стало.
Десять лет проработал я начальником штаба авиации ВМФ и в 1971 году по болезни ушел в отставку.
* * *
В Москве на Новодевичьем кладбище есть могила, на барельефе обелиска которой изображены крутые морские волны под голубым небосводом. Это символ дружбы отважного человека с небом и морем. Здесь покоится прах Героя Советского Союза Евгения Николаевича Преображенского. Его имя носят улица в городе Кириллове Вологодской области, один из теплоходов Северного речного пароходства. А несколько лет назад со стапелей судоверфи в Польше сошел морской лайнер, построенный для Советского Союза. На его борту пламенеют слова: "Евгений Преображенский".
Имя Героя Советского Союза Николая Александровича Токарева носит один из лайнеров Черноморского морского пароходства. Его именем назван ряд улиц я прибалтийских и причерноморских городах. Оно присвоено многим пионерским дружинам.
Именем Героя Советского Союза маршала авиация Ивана Ивановича Борзова названа улица в Калининграде, морской лайнер Балтийского пароходства.
На необъятных просторах нашей Родины, в разных местах, высятся обелиски с дорогими моему сердцу именами морских летчиков - моих однополчан. В Двинске, на берегу Даугавы, - памятник легендарному экипажу Петра Игашева. В районном центре Хвойное Новгородской области - героическому экипажу Петра Трычкова. В Грузино Ленинградской области - прославленному экипажу Героя Советского Союза Василия Гречишникова...
С годами не меркнет боевая слава героев - живых и павших в жестоких схватках с врагом. В их подвигах встают перед нами высоты патриотического духа, открываются глубины пламенных сердец. И если, читатель, мне своей книгой удалось в какой-то степени показать, какими были мои боевые товарищи, как они, не щадя крови и самой жизни, сражались за нашу великую, любимую Родину, я буду счастлив.