— Тебе не нужно сходить куда-нибудь? — спросил Шурик.
— Как раз надо уйти, да, боюсь, ты забудешь Татьяну стеречь, — недоверчиво ответила Ольга. — Татьяна спит.
— Я буду подкрадываться к ней на цыпочках и слушать.
— Ну ладно. Не шали без меня!
Ольга ушла, а Шурик вынул из школьной сумки синюю лодочку. Вожатый Кирилл Озеров дал ему эту моторку на один вечер.
Оставшись один, Шурик поставил посреди кухни таз и до краев налил водой.
«Теперь приходил бы скорее Васюта!» — думал он, любуясь моторкой, у которой все — палуба, рубка, нос и корма — было настоящее и в то же время игрушечное.
На крыльце послышался шум. Это Васюта сбивал с валенок снег, стуча носками и пятками о приступки.
Он вошел, снял шапку, шубу и валенки, свалил все в одну кучу на лавке и оказался коренастым, большеголовым пареньком, с круглым носом, слегка тронутым веснушками.
— Здравствуй! Мать насилу пустила!
— Где бензин? — спросил Шурик.
Васюта молча подтянул длинные, до пяток, штаны.
— Не достал? — понял Шурик.
Они присели на корточки у таза. В воде скучно стояла неподвижная лодка.
— Если бы моя мать была бакенщицей! — упрекнул Шурик.
— Ну и что? Думаешь, у бакенщиков целые бензинные склады?
— Да ведь ты обещал!
— Обещал, а не вышло. Я не на мать, а на другого человека надеялся.
Шурик толкнул лодку. Она колыхнулась, но не тронулась с места.
— У Ольги есть одеколон, папа подарил на рождение, — нерешительно сказал Шурик.
— Валяй, — одобрил Васюта. Отольем маленько на пробу. Поглядим. Может, лодка и не двинется. Может, враки.
Шурик побежал в Ольгину комнату и взял одеколон.
Они вложили в мотор кусок ваты, полили одеколоном, зажгли — пламя взвилось голубым язычком, и лодка побежала по кругу.
— Гляди-ка, — сказал Васюта, — пошла, как настоящая! Маленьких бы человечков еще туда насажать!
Лодка сделала два круга и стала. Мальчики еще раз заправили мотор.
— Давай по очереди пускать, — предложил Шурик.
— Упросить бы вожатого — пусть отдаст навсегда. Мы весной на Волге ее запустили бы, — фантазировал Васюта.
— На Волге нельзя — уйдет.
— Куда она уйдет? Бензин кончится — и стоп.
Тут они заметили, что одеколона в узеньком флаконе осталось на донышке.
— Вот тебе и раз! — удивился Васюта.
— Теперь изругают.
— Не изругают, — храбрился Шурик.
— Разбавь водой, — посоветовал Васюта. — Будет пахнуть, и ладно! Баловство какое — одеколон! И без одеколона можно прожить.
— Конечно, можно, — упавшим голосом согласился Шурик.
— Ну, давай убирать, — решил Васюта.
В это время вернулась Ольга.
— Что такое? Что вы здесь делали? Чем здесь пахнет? Мой одеколон? Шурка, как ты посмел?
— И без одеколона можно прожить, — пробормотал Шурик, толкая Васюту плечом, чтобы тот утекал от расправы.
— Что-о? — возмутилась Ольга. — Взял не спросившись! Разлил! Ну, я тебя проучу!
— Учительница какая нашлась! — буркнул Шурик, ужасаясь тому, что Васюта все еще возится в углу с одеждой.
Уходил бы поскорее: неизвестно, до чего доведет Шурика его независимость!
И, едва Васюта ушел, Шурик заревел, потому что чувствовал себя кругом виноватым и оставался теперь в полной власти Ольги.
— Неблагородный, неблагородный! — твердила Ольга, топая ногами.
Анастасия Вадимовна застала весь дом в слезах.
— Как ты решился взять без спросу чужую вещь? — расстроенно спрашивала Шурика Анастасия Вадимовна.
— Я не мог удержаться.
— Уйди! Не хочу с тобой разговаривать! — сказала Анастасия Вадимовна. — Уйди и ты, — велела она Ольге.
Анастасия Вадимовна не знала, кто ее больше огорчил —= Шурик или Ольга.
«А я-то мечтала вырастить детей щедрыми, чуткими! — думала она. — Крики, слезы, чуть ли не драка! Из-за чего? Из-за одеколона».
Анастасия Вадимовна закрылась с Татьяной у себя в комнате. Ольга спряталась в своем уголке. Шурик, поревев, сел за книги.
В это время Володя и явился на урок музыки к Ольге.
НЕУЖЕЛИ?
Он неуютно почувствовал себя уже в кухне, встреченный странным молчанием Шурика, который вышел на стук открыть дверь. Шурик подождал, пока Володя, не зная, куда повесить пальто, пристроил его на гвоздь здесь же, в кухне, уронив при этом два раза шапку.
— Мама там, — показал Шурик налево из столовой закрытую дверь. — А там Ольга, — кивнул он направо.
Дверь к Ольге оказалась тоже закрытой. Володя постучал и вошел.
Ольга сидела, облокотившись на крышку рояля. Володя заметил, что она смущена, чуть ли не испугана его появлением.