Волна ударилась о борт лодки, лодка накренилась и зачерпнула воды.
— Греби! — коротко распорядился Володя.
Они встали кормой к волне, лодку подняло кверху, она соскользнула вниз, как с горы.
Несколько минут Волга волновалась, горбилась и катила к берегу широкие, пенистые валы.
— Скорее назад, — сказал Володя. — Садись-ка, Женька, на руль.
Мальчики снова поменялись местами.
Но что это было? Как стремительно пронеслись два морских теплохода навстречу городу в золотом огне заката!
— Ты успел прочитать? — спросил Женя. — «Тимур Фрунзе» и «Виктор Талалихин». Одинаковые. Словно братья… Ушли.
Женька сидел на руле, лицом к городу, и первый заметил там, на реке, оживление.
«Тимур Фрунзе» и «Виктор Талалихин» стали на якорь против города; вокруг сновали лодки — целая флотилия их о-кружила теплоходы, от берегов подплывали новые. Когда Володя, обливаясь потом, подвел наконец и свою и врезался в середину речного гулянья, с «Тимура» спустили шлюпку. В нее по лестнице один за другим сбежали гребцы. Последним сошел высокий, стройный юноша в бескозырке.
Взметнулись вверх три пары весел, шлюпка полетела к берегу. Юноша стоял на носу, словно врос.
Мальчики переглянулись и без слов поняли друг друга.
Володя повернул свою лодку вдогонку за шлюпкой. Она пристала у спуска. Юноша сошел на берег.
— Володька, догоняй! — взмолился Женя. — Не упускай его из виду. А я отведу лодку на место. Надо еще и весла проклятые сдать. Последи, Володя, за ним!
Володя выпрыгнул на песок и побежал вверх на набережную.
У спуска, над обрывом, висела круглая беседка. Из беседки в обе стороны далеко были видны Волга, поголубевший на фоне вечернего неба мост, левый низкий берег, синий лес на горизонте.
Моряк стоял в беседке и смотрел на Волгу. Вдруг он оглянулся и увидел Володю.
— Слушай-ка, парень, — сказал он, — мне дали один увольнительный час. Пробегись со мной по городу. Покажи, что у вас есть.
— Идемте! — воскликнул пораженный Володя.
Они почти побежали. Солнце зашло. От черных лип, широко раскинувших тяжелые сучья, на набережную лег сумрак.
— Вот наш художественный музей, — торопливо объяснял Володя, показывая через дорогу на двухэтажный приземистый дом с узкими, сводчатыми окнами. — Вы знаете, у нас в музее Куинджи, Верещагин, Айвазовский, Крамской… У нас — как в Москве. А раньше это были палаты митрополита. Старина! Стены толщиной больше двух метров… Вам интересно?
— Интересно, — ответил моряк. — Ты, я вижу, культурный парень. Веди дальше.
— Идемте.
Володя поглядывал на моряка, не решаясь спросить, кто он и откуда, куда плывут его необыкновенные корабли. У моряка обветренное, темное от загара лицо, тонкий с горбинкой нос и почти сросшиеся над переносицей черные брови. Он удивительно нравился Володе.
— А вот наша Стрелка. Здесь поворот. Здесь, поглядите, в Волгу впадает приток Которосль. Знаете что? Подождите немного. Женька! Женя-а! — закричал Володя, нагнувшись вниз, где под кручей, среди осинок, стоял дом бакенщиков.
— Э-ге! — отозвались снизу.
— Сю-у-да! Женька! Скорей!
Надо было выгадать время, пока Женька вскарабкается в гору.
— Поглядите, к Стрелке подходит пустырь. Здесь летом разводят цветник, а раньше стоял лицей. Старинная школа, вроде вуза. Сожгли белогвардейцы поганые, когда в восемнадцатом году подняли восстание. Мой дедушка воевал с белогвардейцами. А еще слыхали, у нас в городе учился Некрасов?.. А вот Горюнов!
Женька перекинул ногу через решетку и, сидя верхом, молча рассматривал моряка.
Моряк приложил руку к бескозырке:
— Вадим Громов. Рулевой с теплохода «Тимур Фрунзе».
Они все поглядели туда, где остановились теплоходы. Волга потемнела. На похолодевшем, ясном небе четко вырисовывались силуэты кораблей с зелеными огнями на мачтах.
— Только что в Горьком спустили с верфи, — говорил Вадим Громов. — Теплоходы полуморского типа. Первый выпуск. Идем в Енисей.
— В Е-ни-сей? — охнули разом Володя и Женя.
— Да. Через Беломорканал, Архангельск, Белое море. Океаном пойдем. Я сам с Енисея… Ну, показывайте, ребята, где у вас здесь учился Некрасов.
Они зашагали втроем — посередине рулевой Вадим Громов, по бокам Володя и Женя.
— У нас на Енисее в низовьях с палубы земли не увидишь, — рассказывал Громов. — Океанские пароходы заходят. Тайга. А то с обоих берегов стиснут скалы — словно темным коридором идешь. А ваш город мне, ребята, понравился!
Город верно хорош! Есть на что поглядеть!
— Вы… как же вы стали рулевым? — спросил Женя.