— Ну и злючка же вы, голубушка моя! Ну и сердитая!
Сразу — фрр! фрр! Не дай бог, кому попадется такая жена!
— Значит, будем ждать Петю! — вся сияя, воскликнула Екатерина Михайловна. — Испытывать механизм будет он?.. Володя, у тебя замечательный, необыкновенный отец! Ура, Володя, ура! — Она схватила Володю и закружила по комнате.
Он был неуклюжий танцор и сейчас же отдавил ей обе ноги. Екатерина Михайловна, охая и морщась от боли, присела на пол, как девочка.
— Увалень! И нескладным же ты, парень, растешь у меня! — проворчал отец.
— Ах, нескладный? — закричал Володя, налетел на отца и принялся тузить его в бока кулаками.
В веселые минуты они часто боксировали. Впрочем, Павел Афанасьевич в две секунды загнал Володю в угол:
— Слабоват, сынок, с батькой тягаться!
— Тарас Бульба! Глядите, Екатерина Михайловна, типичный Тарас Бульба! — кричал Володя, потирая бока.
За дверью закашляла бабушка. Отец приложил палец к губам и на цыпочках вернулся к столу. Екатерина Михайловна также приложила палец к губам и, притворяясь, что не может ступать, проковыляла на свое место.
— Бабушка у нас гроза. При ней не расшумишься, — серьезно сказал отец.
— Вы меня спрячьте куда-нибудь. Я боюсь! — шепотом ответила Екатерина Михайловна.
— Налейте еще стаканчик чайку — так уж и быть, заступлюсь в случае чего.
Потом они перестали шутить и долго говорили о заводе.
— Павел Афанасьевич, ваше изобретение не выходит у меня из головы, — тихонько рассказывала Екатерина Михайловна. — И ведь это лишь первый шаг. Верно? Я днем и ночью думаю о полной механизации сборки. Мне даже снится… Один раз приснилось…
— Что? — поставив стакан, быстро спросил Павел Афанасьевич.
— Не знаю. Проснулась — забыла, — развела руками Екатерина Михайловна.
Он снова взялся за стакан, но лишь поболтал в нем ложкой и отодвинул:
— Идею во сне не найдешь, матушка моя Екатерина Михайловна.
— Вы ищете? Павел Афанасьевич, нашли?
— Найти не нашел, хвастать не буду, а голову ломаю над тем же. Не на Луне и не на Марсе эту идею откроют. Нигде, как на нашей планете, а точнее — в Советском Союзе. А уж если и вовсе точный адресок хотите узнать — наше с вами, товарищ инженер, это дело. Рано ли, поздно ли, Екатерина Михайловна, изобретем полную механизацию сборки. Думать давайте не ленясь.
— Павел Афанасьевич! Хотите, я буду вашей верной помощницей? — смело сказала она, глядя на него блестящими от радости глазами.
Он взял в ладонь ее маленькую смуглую руку, подержал и прихлопнул сверху своей ладонью:
— По рукам, товарищ инженер! Да коли так — уговор: не сдаваться!
Отец пошел проводить Екатерину Михайловну. Володя вымыл посуду, прибрал в комнате. Было поздно, отец не возвращался. Наконец на лестнице послышались торопливые шаги.
Отец вбежал в дом, мальчишеским жестом закинул на вешалку кепку; надышавшаяся ночным воздухом его грудь поднималась свободно и сильно.
— Ну, сынок! — сказал отец, увидев Володю, и положил ему руки на плечи.
Они были почти одного роста и глядели друг другу в глаза. И Володя подумал: «Ты верно у меня необыкновенный».
— Ну, сынок, не знаю, как дальше, а сейчас хорошо. Сейчас я счастливый, Владимир!
БАБУШКА
Эта весна, когда Володя заканчивал седьмой класс, была в его жизни решающей. Пройдут годы. Много весен ждет впереди. Жизнь едва начинается. Но тот перелом, когда подросток перестает быть ребенком, близится юность, неудержимо и буйно растут душевные силы, все жизненные впечатления оставляют в уме и сердце разительный след и человек начинает смотреть на мир новым, оценивающим взором, — такой перелом, определяющий характер, произошел в Володиной жизни именно этой весной. Ничего не изменилось, и все стало новым.
Впрочем, Володе казалось — жизнь повернулась с той поры, когда он задумал стать музыкантом. Окончательно он это решил в тот вечер, когда при нем происходил разговор отца с Екатериной Михайловной. Екатерина Михайловна тоже никогда не была изобретателем, однако отец ее поддержал. Почему он не поддержит Володю?
Пока Володю поддерживала одна Ольга. Это тоже много значило. В вопросах музыки Ольга была авторитетом и не уставала Володе внушать: «Добьешься, добьешься!»
— И вообще, Володя, — говорила Ольга, — это просто судьба, что все так получилось. Не будь того концерта, кто догадался бы, что у тебя есть способности? Так и заглохли бы.
Но, если Володя и впрямь стоял на пороге судьбы, она все же не давалась в руки без боя.
— Поработаем лето, потом Наталья Дмитриевна тебя проверит, и ты поступишь на подготовительный курс в музыкальное училище, — сказала Ольга. — Но не надейся, что Наталья Дмитриевна примет тебя по знакомству со скидкой. Уж поверь мне. А потом… у тебя должно быть самолюбие, Володя!