— Стой! Стой! — кричала Екатерина Михайловна.
Налетит на станок, разобьет, покалечит человека, покалечится сам!
Электротележка со звоном пронеслась вдоль сборочного цеха, свернула за угол, влетела в заготовительный цех и врезалась в тюки прорезиненной ткани.
Спустя минуту, бледная как бумага, вбежала в цех Екатерина Михайловна.
В конце концов все обошлось благополучно, никто не пострадал. Счастье, что тележка врезалась не в машину, а в тюки.
— Ну и выгоняйте! — сказал Алеша, увидев Екатерину Михайловну. Он уже чувствовал, что она добивается этого.
— Да, больше не буду терпеть безобразия! — сказала Екатерина Михайловна и сейчас же написала заявление на имя начальника цеха с требованием уволить Стрелина.
— Теперь куда я? — сутуля спину, спросил Алеша, но, словно испугавшись участия, тряхнул вихрами и рассмеялся: — И без вашего завода обойдусь! Эка невидаль! Вот поем да пойду.
— Куда ты пойдешь? Кто у тебя есть?
«Катя, Катя, как же это так?..» — грустно думал Петя.
— Мне сегодня в ночную. А я и не подумаю являться, — говорил Алеша, уплетая, не смотря на свои горести, за обе щеки ситный с колбасой. — Стану дожидаться, пока уволят! Сам уволюсь… Если бы к станку не привык, мне и горюшка мало.
«Когда ты успел привыкнуть, Алеша, к станку? И дня за ним не стоял». Петя, конечно, не высказал вслух свои мысли. Он ломал голову: как найти выход? Неужели Катя забыла, что парень один-одинешенек?
Петя встал и, посвистывая, подошел к окошку.
Солнце передвинулось к западу, тень трехэтажного дома лежала под окнами, одуванчики скучно свертывали на ночь цветы — лужайка погасла.
Петя вспомнил, что до шести часов не так далеко.
— Согласен поговорить по-комсомольски? — спросил он, подходя к Алексею и прямо глядя в его голубые, сразу чего-то испугавшиеся глаза.
Алеша тоже встал и застегивал воротник гимнастерки, не попадая в петли.
— Поговорим. Я согласен.
— Хочу за твой станок поручиться своим комсомольским словом.
Стрелин опустил глаза, и Петя увидел, как на виске у него бьется тоненькая жилка.
— Алеха! — вдруг закричал Петя. — Ну повезло нам, Алешка! — Он подтащил его к койке с пустой сеткой: — Аккурат для тебя! Переселяйся. Для тебя по заказу место приготовлено. Наш дядя Миша такого как раз жильца и поджидал. Ах ты, дуй тебя горой, какой удачливый парень!
И, схватив кепку и на ходу надевая пиджак, Петя выбежал из комнаты. Впрочем, через секунду он вернулся.
— Собирайся в баню! Отскреби с себя к смене грязь, лохмы свои постриги! Да смотри плевки позабудь! Я за эти плевки…
Уговорить коменданта большого труда не составило. Не все ли равно коменданту, кто будет жить на освободившейся койке! Но, подъезжая к заводу, Петя все больше чувствовал беспокойство. Если бы встретить Екатерину Михайловну! Вместо трамвайной остановки они могли и здесь повидаться.
Ее не было, и Петя вошел в кабинет к начальнику цеха.
— Брунов! Здорово, голубчик!
— Товарищ Тополев! Федор Иванович! Я к вам с просьбой. Поддержите, Федор Иванович! — без передышки выпалил Петя.
Тополев трубкой указал Пете на стул:
— Садитесь, Брунов. Я уже поддержал.
— Как так? — удивился Петя. — Я по личному вопросу, Федор Иванович!
— Какой же это личный вопрос? — возразил Тополев, принимаясь, как всегда во время разговоров, выколачивать трубку, которую не столько курил, сколько набивал табаком и выколачивал. — Дело общее, товарищ Брунов. Мы здесь все вас заждались. Завтра выйдете — завтра и начнем.
— А! — понял Петя.
Тополев набил трубку, зажег и, высоко, подняв черные дуги бровей, усмехаясь, сказал:
— Вы что же, как будто и не обрадовались? А мне говорили, что рветесь… Ну, выкладывайте, в таком случае, свой личный вопрос.
— Федор Иванович… Всей душой рвусь испытать механизм Павла Афанасьевича Новикова. Да загвоздка одна поперек дороги встала. Товарищ Тополев, верните Стрелина на станок! Комсомольским словом за парня ручаюсь!
Тополев пыхнул из трубки дымом и сквозь белое облако молча смотрел на Петю.
— Если Стрелина за ворота… не знаю, как и быть, Федор Иванович! — Петя ударил по коленке стиснутой в кулак кепкой, сердито запихал в карман. — Не знаю, как…
— Здесь Путягин приходил. Путягин считает: вы, товарищ Брунов, рановато на станок поставили Стрелина. Не доучил, может? Оттого и авария.